Сказки, народные сказки, авторские сказки
 
 
Народные сказки
  • Герцеговинские сказки
 
 
 
 
Народные сказки » Арабские сказки » 1000 и 1 ночь : Сказка о Хасане басрийском (ночи 785—790)
 
Перевод: Михаил Александрович Салье

Сказка о Хасане басрийском (ночи 785—790)



Семьсот восемьдесят пятая ночь.
Когда же настала семьсот восемьдесят пятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что когда Хасан-ювелир увидел мага, его сердце затрепетало, и цвет его лица изменился, и он всплеснул руками и сказал девушкам: „Ради Аллаха, сестрицы, помогите мне убить этого проклятого! Вот он пришёл и оказался в ваших руках и с ним пленный юноша-мусульманин из сыновей знатных людей, и маг его пытает всякими болезненными пытками. Я хочу его убить и исцелить от него моё сердце и избавить этого юношу от пытки и получить небесную награду, а юноша-мусульманин вернётся на родину и встретится со своими братьями, родными и любимыми, и будет это ему милостыней от вас, и вы получите награду от Аллаха великого“. И девушки ответили: „Внимание и повиновение Аллаху и тебе, о Хасан!“
А затем они опустили на лица покрывала, надели боевые доспехи и подвязали мечи и привели Хасану коня из лучших коней и снарядили его, дав ему полное облачение, и вооружили его прекрасным оружием. А затем они все отправились и увидели, что маг уже зарезал верблюда и ободрал его и мучает юношу и говорит ему: «Влезь в эту шкуру!» И Хасан подошёл к магу сзади, а маг не знал этого, и закричал на него и ошеломил его и помрачил ему рассудок.
А потом Хасан подошёл к магу и крикнул: «Убери руку, о проклятый, о враг Аллаха и враг мусульман, о пёс, о вероломный, о поклоняющийся огню, о шествующий по дороге нечестия. Будешь ты поклоняться огню и свету и клясться тенью и жаром?» И маг обернулся и увидел Хасана и сказал ему: «О дитя моё, как ты освободился и кто свёл тебя на землю?» – «Меня освободил Аллах великий, который обрёк твою душу на гибель, – ответил Хасан.
Как ты мучил меня всю дорогу, о нечестивый, о зиндик, так и сам попал в беду и уклонился от пути! Ни мать не поможет тебе, ни брат, ни друг, ни крепкий обет! Ты говорил: «Кто обманет хлеб и соль, тому отомстит Аллах», вот ты и обманул хлеб и соль, и вверг тебя великий Аллах в мои руки, и стало освобождение твоё далёким». – «Клянусь Аллахом, о дитя моё, ты мне дороже души и света моего глаза!» – воскликнул маг.
Но Хасан подошёл к нему и поспешил ударить его в плечо, и меч вышел, блистая, из его шейных связок, и поспешил Аллах направить его дух в огонь (скверное это обиталище). А потом Хасан взял мешок, который был у персиянина, и развязал его и вынул из него барабан и жгут и ударил жгутом по барабану, и прибежали к Хасану верблюды, как молния. И Хасан освободил юношу от уз и посадил его на одного верблюда, а другого он нагрузил пищей и водой, и потом он сказал юноше: «Отправляйся к своей цели». И юноша уехал после того, как Аллах великий освободил его из беды руками Хасана. А девушки, увидев, что Хасан отрубил магу голову, обрадовались сильной радостью и окружили его, дивясь его доблести и силе его ярости, и поблагодарили его за то, что он сделал, поздравили его со спасением и сказали: «О Хасан, ты сделал дело, которым излечил больного и ублаготворил великого владыку!»
И Хасан пошёл с девушками во дворец и проводил время с ними за едой, питьём, играми и смехом, и приятно было ему пребывание у них, и забыл он свою мать. И когда он жил с ними самой сладостной жизнью, вдруг поднялась из глубины пустыни великая пыль, от которой померк воздух, и девушки сказали ему: «Поднимайся, о Хасан, иди в твою комнату и спрячься, а если хочешь, пойди в сад и спрячься среди деревьев и лоз – с тобой не будет дурного». И Хасан поднялся и вошёл в свою комнату и спрятался там и заперся в комнате, внутри дворца. И через минуту пыль рассеялась, и показалось из-под неё влачащееся войско, подобное ревущему морю, которое шло от отца девушек. И когда воины пришли, девушки поселили их у себя наилучшим образом и угощали их три дня, а после этого они спросили об их обстоятельствах и в чем с ними дело, и воины сказали: «Мы пришли от царя, за вами!» – «А что царь от нас хочет?» – спросили девушки. И воины сказали: «Кто-то из царей устраивает свадьбу, и ваш отец хочет, чтобы вы присутствовали на этой свадьбе и позабавились». – «А сколько времени мы будем отсутствовать?» – спросили девушки. И воины сказали: «Время пути туда и назад и пребывания у вашего отца в течение двух месяцев».
И девушки поднялись и вошли во дворец к Хасану и осведомили его о том, как обстоит дело, и сказали ему: «Это место – твоё место, и наш дом – твой дом; будь же спокоен душою и прохлади глаза. Не бойся и не печалься! Никто не может прийти к нам в это место. Будь же спокоен сердцем и весел умом, пока мы не придём к тебе, и вот у тебя будут ключи от наших комнат. Но только, о брат мой, мы просим тебя, во имя братства, не открывай вот этой двери: открывать её тебе нет разрешения». И затем они простились с Хасаном и ушли вместе с воинами.
И остался Хасан сидеть во дворце один. И грудь его стеснилась, и стойкость истощилась, и увеличилась его грусть, и он почувствовал себя одиноким и опечалился о том, что расстался с девушками, великой печалью, и стал для него тесен дворец при его обширности. И, увидев себя одиноким и тоскующим, Хасан вспомнил девушек и произнёс такие стихи:

«Тесна равнина стала вся в глазах моих,
И смутилось сердце теперь совсем из-за этого.
Ушли друзья, и после них все ясное
Снова стало смутным, и слез струя из глаз течёт.
Покинул сон глаза мои, как ушли они,
И все опять так смутно стало в душе моей.
Увидим ли, что время снова нас сведёт
И вернётся с ними любимый друг, собеседник мой…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Семьсот восемьдесят шестая ночь.
Когда же настала семьсот восемьдесят шестая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Хасан, после ухода девушек, сидел во дворце один, и стеснилась его грудь из-за разлуки с ними, и он стал ходить один на охоту в равнинах и приносил дичь и убивал её и ел один, и усилилась его тоска и тревога из-за одиночества.
И однажды он поднялся и обошёл дворец кругом и осмотрел его со всех сторон и открыл комнаты девушек и увидел там богатства, которые отнимают разум у смотрящих, но ничто из этого его не услаждало по причине отсутствия девушек. И запылал у него в душе огонь из-за той двери, которую его сестра наказывала ему не открывать и велела ему к ней не приближаться и никогда не открывать её, и Он сказал про себя: «Моя сестра наказала мне не открывать этой двери лишь потому, что там есть нечто, чего она не хочет никому дать узнать. Клянусь Аллахом, я встану и открою её, и посмотрю, что там есть, даже если бы за этой дверью была гибель». И Он взял ключ и отпер дверь и не нашёл в комнате никаких богатств, но увидел в глубине комнаты каменную винтовую лестницу из йеменского оникса. И он стал взбираться по этой лестнице и поднимался до тех пор, пока не достиг крыши дворца, и тогда он сказал себе: «Вот отчего они меня удерживали».
И он обошёл по крыше кругом и оказался над местностью под дворцом, которая была полна полей, садов, деревьев, цветов, Зверей и птиц, щебетавших и прославлявших Аллаха великого, единого, покоряющего, и Хасан начал всматриваться в эту местность и увидел ревущее море, где бились волны. И он ходил вокруг этого дворца направо и налево, пока не дошёл до помещения на четырех столбах, и В нем он увидел залу, украшенную всевозможными камнями: яхонтами, изумрудами, бадахшансними рубинами и всякими драгоценностями, и она была построена так, что один кирпич был из золота, другой – из серебра, третий – из яхонта, и четвёртый – из зеленого изумруда. А посредине этого помещения был пруд, полный воды, и над ним тянулась ограда из сандалового дерева и алоэ, в которую вплетены были прутья червонного золота и зеленого изумруда, украшенные всевозможными драгоценностями и жемчугом, каждое зерно которого было величиной с голубиное яйцо. А возле пруда стояло ложе из алоэ, украшенное жемчугом и драгоценностями, и в него были вделаны всевозможные цветные камни и дорогие металлы, которые, в украшениях, были расположены друг против друга. И вокруг ложа щебетали птицы на разных языках, прославляя Аллаха великого красотой своих голосов и разнообразием наречий.
И не владел дворцом, подобным этому, ни Хосрой, ни кесарь [617].
И Хасан был ошеломлён, увидя это, и сел и стал смотреть на то, что было вокруг него, и он сидел в этом дворце, дивясь на красоту его убранства и блеск окружавшего его жемчуга и яхонтов и на бывшие во дворце всевозможные изделия и дивясь также на эти поля и птиц, которые прославляли Аллаха, единого, покоряющего. И он смотрел на памятник тех, кому великий Аллах дал власть построить такой дворец, – поистине, он велик саном!
И вдруг появились десять птиц, которые летели со стороны пустыни, направляясь в этот дворец к пруду.
И Хасан понял, что они направляются к пруду, чтобы налиться воды. И он спрятался от птиц, боясь, что они увидят его и улетят, а птицы опустились на большое прекрасное дерево и окружили его. И Хасан заметил среди них большую прекрасную птицу, самую красивую из всех, и остальные птицы окружали её и прислуживали ей. И Хасан удивился этому, а та птица начала клевать девять других птиц клювом и обижать их, и они от неё убегали, и Хасан стоял и смотрел на них издали. И потом птицы сели на ложе, и каждая из них содрала с себя когтями кожу и вышла из неё, и вдруг оказалось, что это одежды из перьев. И из одежд вышли десять невинных девушек, которые позорили своей красотой блеск лун. И, обнажившись, они все вошли в пруд и помылись и стали играть и шутить друг с другом, а птица, которая превосходила их, начала бросать их в воду и погружать, и они убегали от неё и не могли протянуть к ней руки.
И, увидав её, Хасан лишился здравого рассудка, и его ум был похищен, и понял он, что его сестра запретила ему открывать дверь только по этой причине. И Хасана охватила любовь к этой девушке, так как он увидел её красоту, прелесть, стройность и соразмерность. И она играла и шутила и брызгалась водой, а Хасан стоял и смотрел на девушек и вздыхал от того, что был не с ними, и его ум был смущён красотой старшей девушки. Его сердце запуталось в сетях любви к ней, и он попал в сети страсти, и глаза его смотрели, а в сердце был сжигающий огонь – душа ведь повелевает злое. И Хасан заплакал от влечения к её красоте и прелести, и вспыхнули у него в сердце огни из-за девушки, и усилилось в нем пламя, искры которого не потухали, и страсть, след которой не исчезал.
А потом, после этого, девушки вышли из пруда, и Хасан стоял и смотрел на них, а они его не видели, и он дивился их красоте, и прелести, и нежности их свойств, и изяществу их черт. И он бросил взгляд и посмотрел на старшую девушку, а она была нагая, и стало ему видно то, что было у неё между бёдер, и был это большой круглый купол с четырьмя столбами, подобный чашке, серебряной или хрустальной, и Хасан вспомнил слова поэта:
И поднял рубаху я, и каф её обнажил, И вижу, что тесен он, как нрав мой и мой надел И дал половину я, она же – вздохнула лишь.
Спросил я: «О чем?» Она в ответ: «Об оставшемся», А когда девушки вышли из воды, каждая надела свои одежды и украшения, а что касается старшей девушки, то она надела зеленую одежду и превзошла красотой красавиц всех стран, и сияла блеском своего лица ярче лун на восходах. И она превосходила ветви красотою изгибов и ошеломляла умы мыслью об упрёках, и была она такова, как сказал поэт:

Вот девушка весело, живо прошла,
У щёк её солнце лучи занимает.
Явилась в зеленой рубашке она,
Подобная ветке зеленой в гранатах.
Спросил я: «Одежду как эту назвать?»
Она мне в ответ: «О прекрасный словами,
Любимым пронзали мы жёлчный пузырь,
И дул ветерок, пузыри им пронзая…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Семьсот восемьдесят седьмая ночь.

Когда же настала семьсот восемьдесят седьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что когда Хасан увидал, как девушки вышли из пруда, и старшая из них захватила его ум своей красотой и прелестью, он произнёс эти стихи. А девушки, надев свои платья, сели и стали беседовать и пересмеиваться, а Хасан стоял и смотрел на них, погруженный в море страсти, и блуждал в долине размышлений и говорил про себя: „Клянусь Аллахом, моя сестра сказала мне: „Не открывай этой двери“, только из-за этих девушек, боясь, что я привяжусь к одной из них“.
И он принялся смотреть на прелести старшей девушки, а она была прекраснее всего, что создал Аллах в её время, и превзошла красотой всех людей. Её рот был подобен печати Сулеймана [618], а волосы были чернее, чем ночь разлуки для огорчённого и влюблённого, а лоб был подобен новой луне в праздник Рамадана, и глаза напоминали глаза газели, а нос у неё был с горбинкой, яркой белизны, и щеки напоминали цветы анемона, и уста были подобны кораллам, а зубы – жемчугу, нанизанному в ожерельях самородного золота. Её шея, подобная слитку серебра, возвышалась над станом, похожим на ветвь ивы, и животом со складками и уголками, при виде которого дуреет влюблённый, взволнованный и пупком, вмещающим унцию мускуса наилучшего качества, и бёдрами – толстыми и жирными, подобными мраморным столбам или двум подушкам, набитым перьями страусов, а между ними была вещь, точно самый большой холм или заяц с обрубленными ушами, и были у неё крыши и углы. И эта девушка превосходила красотой и стройностью ветвь ивы и трость камыша и была такова, как сказал о ней поэт, любовью взволнованный:

Вот девушка, чья слюна походит на сладкий мёд,
А взоры её острей, чем Индии острый меч.
Движенья её смущают ивы ветвь гибкую,
Улыбка, как молния, блистает из уст её.
Я с розой расцветшею ланиты её сравнил,
И молвила, отвернувшись: «С розой равняет кто?
С гранатами грудь мою сравнил, не смущаясь, он:
Откуда же у гранатов ветви, как грудь моя?
Клянусь моей прелестью, очами и сердцем я,
И раем сближенья, и разлуки со мной огнём —
Когда он к сравнениям вернётся, лишу его
Услады я близости и гнева огнём сожгу.
Они говорят: «В саду есть розы, но нет средь них
Ланиты моей, и ветвь на стан не похожа мой».
Коль есть у него в саду подобная мне во всем,
Чего же приходит он искать у меня тогда?»

И девушки продолжали смеяться и играть, а Хасан стоял на ногах и смотрел на них, позабыв об еде и питьё, пока не приблизилось время предвечерней молитвы, и тогда старшая девушка сказала своим подругам: «О дочери царей, уже наскучило оставаться здесь. Поднимайтесь же, и отправимся в наши места». И все девушки встали и надели одежды из перьев, и когда они завернулись в свои одежды, они стали птицами, как раньше, и все они полетели вместе, и старшая девушка летела посреди них. И Хасан потерял надежду, что они вернутся, и хотел встать и уйти, но не мог встать, и слезы потекли по его щекам. И усилилась его страсть, и он произнёс такие стихи:

«Лишусь я пусть верности в обетах, коль после вас
Узнаю, как сладок сон и что он такое.
И глаз не сомкну я пусть, когда вас со мною нет.
И после отъезда пусть не мил будет отдых.
Мне грезится, когда сплю, что вижу опять я вас,
О, если бы грёзы сна для нас были явью!
Поистине, я люблю, когда и не нужно, спать
Быть может, во сне я вас, любимые, встречу».

И потом Хасан прошёл немного, не находя дороги, и спустился вниз во дворец. И он полз до тех пор, пока не достиг дверей комнаты, и вошёл туда и запер её и лёг, больной, и не ел и не пил, погруженный в море размышлений, и плакал и рыдал над собой до утра, а когда наступило утро, он произнёс такие стихи:

«И вот улетели птицы вечером, снявшись,
А умер кто от любви, в том нет прегрешенья.
Я буду скрывать любовь, пока я смогу скрывать,
Но коль одолеет страсть, её открывают.
Пришёл ко мне призрак той, кто видом всем схож с зарёй,
У ночи моей любви не будет рассвета.
Я плачу о них, и спят свободные от любви,
И ветер любви теперь со мною играет,
Я отдал слезу мою, и деньги, и душу всю,
И разум, и весь мой дух, – а в щедрости прибыль.
Ужаснейшей из всех бед и горестей нахожу
Я милой красавицы враждебность и злобу,
Он говорит: «Любовь к прекрасным запрещена,
А кровь тех, кто любит их, пролить не запретно»
Что делать, как не отдать души изнурённому —
Отдаст он её в любви, – любовь – только шутка.
Кричу от волнения и страсти к любимой я —
Ведь истинно любящий на плач лишь способен»

А когда взошло солнце, он отпер дверь комнаты и пошёл в то место, где был раньше, и сидел напротив той залы, пока не пришла ночь, но ни одна птица не прилетела, и Хасан сидел и ждал их. И он плакал сильным плачем, пока его не покрыло беспамятство, и тогда он упал на землю, растянувшись, а придя в себя после обморока, он пополз и спустился вниз, и пришла ночь, и сделался весь мир для него тесен.
И Хасан плакал и рыдал над собою всю ночь, пока не наступило утро и не взошло солнце над холмами и долинами, и он не ел, не пил и не спал и не находил покоя.
И днём он был в смятении, а ночь проводил в бденье, ошеломлённый, пьяный от размышлений и от сильной страсти, охватившей его, и произносил такие слова поэта, любовью взволнованного:

«О ты, что смущаешь солнце светлое на заре
И ветви позор несёшь, хоть ей то неведомо, —
Узнать бы, позволит ли, чтоб ты возвратилась, рок,
Погаснет ли тот огонь, что пышет в моей груди?
И сблизят ли нас при встрече страсти объятия,
Прильну ли щекой к щеке и грудью к груди твоей?
Кто это сказал: «В любви усладу находим мы»
В любви ведь бывают дни, что горше, чем мирры сок…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Семьсот восемьдесят восьмая ночь.
Когда же настала семьсот восемьдесят восьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Хасан-ювелир, когда ею страсть усилилась, произнёс эти стихи, будучи один во дворце, и не находил никого, кто бы его развлёк. И когда он был в муках волнения, вдруг поднялась из пустыня пыль, и Хасан побежал вниз и спрятался, и понял он, что хозяева дворца вернулись. И прошло не более часа, и воины спешились и окружили дворец, и семь девушек тоже спешились и вошли во дворец и сняли оружие и бывшие на них боевые доспехи, а что касается до младшей девушки, сестры Хасана, то она не сняла с себя боевых доспехов, а вошла в комнату Хасана и не нашла его. И она стала его искать и нашла его в одной из комнат, больного и исхудавшего, и тело его утомилось, и кости его стали тонки, и цвет его лица пожелтел, и глаза его провалились на лице, от скудости пищи и питья и от обилия слез из-за его привязанности к той девушке и его любви к ней.
И когда его сестра-джинния увидела, что он в таком состоянии, она была ошеломлена, и её рассудок исчез. Она спросила Хасана, каково ему, что с ним и что его поразило, и сказала ему: «Расскажи мне, о брат мой, чтобы я ухитрилась снять с тебя твои страдания и была за тебя выкупом». И Хасан горько заплакал и произнёс:

«Влюблённому, коль его оставит любимая,
Останутся только скорбь и муки ужасные.
Снаружи его – тоска, внутри его – злой недуг,
Вначале он говорит о ней, в конце – думает».

И когда услышала это сестра Хасана, она удивилась ясности его речи и красноречью его слов и тому, как он хорошо сказал и ответил ей стихами, и спросила его: «О брат мой, когда ты впал в это дело, в которое ты впал, и когда это с тобой случилось? Я вижу, что ты говоришь стихами и льёшь обильные слезы. Заклинаю тебя Аллахом, о брат мой, и святостью любви, которая между нами: расскажи мне о твоём положении и сообщи мне твою тайну и не скрывай от меня ничего, что с тобою случилось в наше отсутствие. Моя грудь стеснилась, и жизнь моя замутилась из-за тебя».
И Хасан вздохнул и пролил слезы, подобные дождю, и воскликнул: «Я боюсь, о сестрица, что, если я тебе расскажу, ты мне не поможешь в том, к чему я стремлюсь, и оставишь меня умирать в тоске с моей горестью». – «Нет, клянусь Аллахом, о брат мой, я не отступлюсь от тебя, даже если пропадёт моя душа», – ответила девушка. И Хасан рассказал ей, что с ним случилось и что он увидел, когда отпер дверь, и поведал ей, что причина несчастья и беды – его страсть к девушке, которую он увидел, и любовь к ней и что он десять дней не пробовал ни пищи, ни питья. И потом он горько заплакал и произнёс такие два стиха:

«Верните сердце, как было прежде, телу вы,
И дремоту глазу, потом меня оставьте вы»
Или скажете, изменила ночь мой обет в любви?
«Пусть не будет тех, кто меняется!» – я отвечу вам».

И сестра Хасана заплакала из-за его плача и пожалела его из-за его страсти и сжалилась над изгнанником и сказала: «О брат мой, успокой свою душу и прохлади глаза. Я подвергну себя опасности, вместе с тобою, и отдам душу, чтобы тебя удовлетворить. Я придумаю для тебя хитрость, даже если будет в ней гибель моих драгоценностей и моей души, и исполню твоё желание, если захочет Аллах великий. Но я наказываю тебе, о брат мой, скрывать тайну от моих сестёр. Не показывай твоего состояния ни одной из них, чтобы не пропала моя и твоя душа, и если они тебя спросят, открывал ли ты дверь, скажи им: „Я не открывал её никогда, но моё сердце занято из-за вашего отсутствия и моей тоски по вас и оттого, что я сидел во дворце один“. – „Хорошо, так и будет правильно!“ – воскликнул Хасан.
И он поцеловал девушку в голову, и успокоилось его сердце, и расправилась у него грудь, так как он боялся своей сестры, потому что открыл дверь, а теперь душа к нему вернулась после того, как он был близок к гибели от сильного страха. И он попросил у сестры чего-нибудь поесть, и она поднялась и вышла от него и вошла к своим сёстрам, печальная, плача о Хасане. И сестры спросили её, что с ней, и она сказала им, что её ум занят мыслью о её брате и что он болен и вот уже десять дней, как к нему в живот не опускалось никакой пищи. И сестры спросили её о причине его болезни, и она ответила: «Причина её – наше отсутствие и то, что мы заставили его тосковать эти дни, когда мы отсутствовали, тянулись для него дольше, чем тысяча лет, и ему простительно, так как он на чужбине и одинок, а мы оставили его одного, и не было у него никого, кто бы его развлёк и успокоил бы его душу. Он, при всех обстоятельствах, юноша и ещё мал, и, может быть, он вспомнил родных и мать – а она женщина старая – и подумал, что она плачет о нем в часы ночи и части дня и постоянно о нем печалится, а мы его утешали своей дружбой».
И, услышав слова девушки, её сестры заплакали от сильной печали о Хасане и сказали: «Клянёмся Аллахом, ему простительно!» И они вышли к воинам и отпустили их, и вошли к Хасану, и пожелали ему мира, и увидели, что его прелести изменились и цвет его лица пожелтел и исхудало его тело. И они заплакали от жалости к нему и сели подле него и стали его развлекать и успокаивать его сердце разговором и рассказали ему обо всем, что видели из чудес и диковинок, и о том, что произошло у жениха с невестой, и оставались с ним в течение целого месяца, развлекая его и уговаривая, но его болезнь каждый день усиливалась, и всякий раз, как девушки его видели в таком состоянии, они плакали о нем сильным плачем, и больше всех плакала младшая девушка.
А через месяц девушкам захотелось поехать на охоту и ловлю, и они решили это сделать и попросили свою младшую сестру поехать с ними, но она сказала им: «Клянусь Аллахом, о сестрицы, я не могу с вами поехать, когда мой брат в таком состоянии, и пока он не поправится и не пройдут его страдания, я лучше буду сидеть подле него и развлекать его». И, услышав слова девушки, её сестры поблагодарили её за её благородство и сказали ей: «За все, что ты сделала с этим чужеземцем, ты получишь небесную награду». И они оставили девушку подле Хасана во дворце, и выехали, взяв с собой пищи на двадцать дней…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Семьсот восемьдесят девятая ночь.
Когда же настала семьсот восемьдесят девятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что когда девушки выехали и отправились на охоту и ловлю, они оставили свою младшую сестру сидеть подле Хасана во дворце. И когда они отдалились от дворца и их сестра поняла, что они проехали далёкое расстояние, она обратилась к своему брату и сказала ему: „О брат мой, поднимайся, покажи мне место, где ты видел этих девушек“. И Хасан воскликнул: „Во имя Аллаха! На голове!“ – и обрадовался её словам и убедился, что достигнет цели своих стремлений.
И он хотел подняться и показать девушке это место, но не мог ходить. И тогда она понесла его в объятиях и принесла туда и открыла дверь к лестнице, и поднялась г ним в верхнюю часть дворца. И, оказавшись наверху, Хасан показал своей сестре то место, где он видел девушек, и показал ей комнату и пруд с водой. И сестра его сказала: «Опиши мне, о брат мой, их вид и как они прилетели». И Хасан описал ей все, что видел, и в особенности ту девушку, в которую он влюбился.
И когда его сестра услышала описание этой девушки, она узнала её, и её лицо пожелтело, и состояние её изменилось. «О сестрица, твоё лицо пожелтело и состояние твоё изменилось», – сказал Хасан. И его сестра воскликнула: «О брат мой, знай, что эта девушка – дочь царя из царей джиннов, высоких саном. И её отец властвует над людьми, и джиннами, и колдунами, и кудесниками, и племенами, и помощниками, и климатами, и странами, и многими островами и великими богатствами. Наш отец – наместник из числа его наместников, и никто не может одолеть его из-за многочисленности его войск, обширности его царства и обилия его богатства. И он отвёл своим дочерям – девушкам, которых ты видел, – пространство в целый год пути в длину и в ширину, и окружает эту область река, охватывающая её со всех сторон, и не может добраться до этого места никто, ни люди, ни джинны. И у этого царя есть войско из девушек, которые бьют мечами и разят копьями – их двадцать пять тысяч, – и каждая из них, когда сядет на коня и наденет боевые доспехи, устоит против тысячи всадников из числа доблестных. И есть у него семь дочерей, у которых храбрости и доблести столько же, как у их сверстниц, и даже больше. Он вручил власть над областью, о которой я тебя осведомила, своей старшей дочери, а она старше всех своих сестёр, и её храбрость, доблесть, коварство, Злокозненность и колдовство таковы, что она одолевает всех обитателей своего царства. Что же касается девушек, которые были с ней, то это вельможи её правления и её помощницы, приближённые в царстве, и шкуры с перьями, в которых они летают, – изделие колдунов из джиннов. И если ты хочешь овладеть этой девушкой и жениться на ней, сядь здесь и жди её: они прилетают сюда в начале каждого месяца. А когда увидишь, что они прилетели, – спрячься и берегись показаться – иначе мы все пропадём. Узнай же, что я тебе скажу, и сохрани эго к уме. Сядь в месте, которое будет к ним близко, чтобы ты их видел, а они тебя не видели, и когда они снимут с себя одежду, брось взгляд на одежду из перьев, принадлежащую старшей, которую ты желаешь, и возьми её, но не бери ничего другого, – эта одежда и доставляет девушку в её страну, и когда ты ею овладеешь, ты овладеешь и девушкой. Но берегись, чтобы она тебя не обманула, и если она тебе скажет: „О тот, кто украл мою одежду, верни мне её! Вот я подле тебя, перед тобою и в твоей власти“, – и ты отдашь ей одежду, то она убьёт тебя и обрушит на нас дворцы и убьёт нашего отца. Знай же, каково будет твоё положение! И когда её сестры увидят, что её одежда украдена, они улетят и оставят её сидеть одну, и тогда подойди к пей, схвати её за волосы и потяни, и, когда ты её потянешь, ты завладеешь ею, и она окажется в твоей власти. И после этого береги одежду из перьев, – пока она будет у тебя, девушка останется в твоей власти и у тебя в плену, так как она может улететь в свою страну только в этой одежде. А когда ты захватишь девушку, понеси её и пойди с ней в твою комнату и не показывай ей, что ты взял её одежду».
И когда Хасан услышал слова своей сестры, его сердце успокоилось, и его страх утих, и прошли его страдания. И он поднялся на ноги и поцеловал свою сестру в голову и потом вышел и спустился из верхней части дворца, вместе со своей сестрой, и они проспали ночь, и Хасан боролся со своей душой, пока не наступило утро. А когда взошло солнце, он поднялся и открыл ту дверь и вышел наверх и сел, и сидел до времени ужина, и сестра принесла ему наверх поесть и попить и переменила на нем одежду, и он лёг спать. И его сестра поступала с ним так каждый день, пока не начался новый месяц, и, увидав молодую луну, Хасан принялся поджидать девушек.
И когда это было так, они вдруг подлетели к нему, как молния, и, заметив их, Хасан спрятался в такое место, что он их видел, а они его не видели. И птицы опустились, и каждая из них села, и они сняли с себя одежду так же, как и та девушка, которую любил Хасан (а это было в месте близком от него), и потом она вошла в пруд, вместе со своими сёстрами. И тут Хасан поднялся и пошёл, понемногу-понемногу, прячась, и Аллах покрыл его, и он взял одежду, так что ни одна из девушек его не видела, и все они играли друг с другом и смеялись. А окончив играть, они вышли, и каждая из них надела свою одежду из перьев, и пришла возлюбленная Хасана, чтобы надеть свою одежду, и не нашла её. И она стала кричать и бить себя по лицу и разорвала на себе нижнюю одежду, и её сестры подошли к ней и спросили, что с ней, и она рассказала им, что её одежда из перьев пропала, и они стали плакать и кричать и бить себя по липу.
А когда наступила над ними ночь, они не могли оставаться с нею и оставили её в верхней части дворца…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Ночь, дополняющая до семисот девяноста.
Когда же настала ночь, дополняющая до семисот девяноста, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что когда Хасан взял одежду девушки, она стала её искать и не нашла, и её сестры улетели и оставили её одну. И когда Хасан увидел, что они улетели и скрылись от неё и исчезли из глаз, он прислушался и услышал, что девушка говорит: „О тот, кто взял мою одежду и оставил меня нагою! Прошу тебя, верни её мне и прикрой мою срамоту. Да не даст тебе Аллах вкусить мою печаль!“
И когда Хасан услышал от неё такие слова, ум его был похищен страстью к девушке и усилилась его любовь к ней. И он не смог утерпеть и поднялся с места и побежал и бросился на девушку и схватил её и потащил и спустился с ней вниз, и он принёс её к себе в комнату и набросил на неё свой плащ, а девушка плакала и кусала себе руки. И Хасан запер её и пошёл к своей сестре и осведомил её о том, что получил девушку, завладел ею и снёс её вниз, в свою комнату, и сказал: «Она теперь сидит и плачет и кусает себе руки».
И, услышав слова Хасана, его сестра поднялась и пошла в комнату и, войдя к девушке, увидела, что она плачет и опечалена. И сестра Хасана поцеловала перед ней землю и приветствовала её, и девушка сказала: «О царевна, разве делают люди, подобные вам, такие скверные дела с дочерьми царей? Ты ведь знаешь, что мой отец – великий царь и что все цари джиннов его боятся и страшатся его ярости, у него столько колдунов, мудрецов, кудесников, шайтанов и маридов, что не справиться с ними никому, и подвластны ему твари, числа которых не знает никто, кроме Аллаха. Как это подобает вам, о царские дочери, давать у себя приют мужчинам из людей и осведомлять их о наших обстоятельствах и ваших обстоятельствах. А иначе, откуда добрался бы до нас этот человек?» – «О царевна, – ответила сестра Хасана, – этот человек совершенен в благородстве и не стремится он к делу дурному. Он только любит тебя, и женщины сотворены лишь для мужчин. Если бы он не любил тебя, он бы из-за тебя не заболел, и его душа едва не покинула его тела из-за любви к тебе».
И она передала ей обо всем, что рассказал ей Хасан о своей страсти, и о том, что делали девушки, летая и умываясь, и из них всех ему никто не понравился, кроме неё, так как все они – её невольницы, и она погружала их в пруд, и ни одна из девушек не могла протянуть к ней руку, и, услышав её слова, царевна потеряла надежду освободиться. И сестра Хасана поднялась и вышла от неё и, принеся роскошную одежду, одела девушку, а потом она принесла ей кое-чего поесть и попить и поела вместе с нею и стала успокаивать её душу и рассеивать её страх. И она уговаривала её мягко и ласково и говорила ей: «Пожалей того, кто взглянул на тебя одним взглядом и стал убитым любовью к тебе», – и успокаивала её и умилостивляла, употребляя прекрасные слова и выражения. И девушка плакала, пока не взошла заря, и душа её успокоилась, и она перестала плакать, когда поняла, что попалась и освобождение невозможно.
И тогда она сказала сестре Хасана: «О царевна, так судил Аллах моей голове, что буду я на чужбине и оторвусь от моей страны и родных и сестёр. Но прекрасно терпение в том, что судил мой господь». И потом сестра Хасана отвела ей комнату во дворце, лучше которой там не было, и оставалась у неё, утешая её и успокаивая, пока она не сделалась довольна, и её грудь расправилась, и она засмеялась, и прошло её огорчение и стеснение в груди из-за разлуки с её близкими и родиной и разлуки с сёстрами, родителями и царством.
И сестра Хасана вышла к нему и сказала: «Поднимайся, войди к ней в комнату и поцелуй ей руки и ноги». И Хасан вошёл и сделал это, а потом он поцеловал девушку между глаз и сказал ей: «О владычица красавиц, жизнь души и услада взирающих, будь спокойна сердцем. Я взял тебя лишь для того, чтобы быть твоим рабом до дня воскресенья, а эта моя сестра – твоя служанка, и я, о госпожа, хочу только взять тебя в жены, по обычаю Аллаха и посланника его, и отправиться в мою страну, и будем мы с тобой жить в городе Багдаде, и я куплю тебе невольниц и рабов, и есть у меня мать из лучших женщин, которая будет служить тебе, и нет нигде страны прекраснее, чем наша страна, и все, что есть в ней, лучше, чем во всех других странах и у других людей. И её жители и обитатели – хорошие люди со светлыми лицами».
И когда он развлекал девушку и разговаривал с нею, а она не обращалась к нему ни с одним словом, вдруг кто-то постучал в ворота дворца. И Хасан вышел посмотреть, кто у ворот, и вдруг оказалось, что это девушки вернулись с охоты и ловли. И Хасан обрадовался и встретил и приветствовал их, и девушки пожелали ему благополучия и здоровья, и Хасан тоже пожелал им этого, а потом они сошли с коней и вошли во дворец, и каждая из них пошла к себе в комнату и, сняв бывшие на ней поношенные одежды, облачилась в красивые материи. А они выезжали на охоту и ловлю и поймали много газелей, диких коров, зайцев, львов, гиен и других животных, и некоторых из них они привели на убой, а прочих оставили у себя во дворце. И Хасан стоял между ними и, Затянув пояс, убивал для них, а девушки играли и веселились и радовались сильной радостью.
А когда покончили с убоем животных, девушки сели, чтобы приготовить что-нибудь на обед, и Хасан подошёл к старшей девушке и поцеловал её в голову и стал целовать в голову одну девушку за другой, и они сказали ему: «Ты слишком к нам снисходителен, о брат наш, и мы дивимся на твою крайнюю любовь к нам. Да не будет этого, о брат наш. Это мы должны так с тобой поступать, – ты ведь сын Адама, и они достойнее нас, а мы джинны». И глаза Хасана прослезились, и он заплакал сильным плачем, и девушки спросили его: «Что с тобой, о чем ты плачешь? Ты смутил нашу жизнь, заплакав в сегодняшний день, и похоже, что ты стосковался по твоей матери и твоей стране? Если дело обстоит так, мы тебя снарядим и отправимся с тобой на твою родину к любимым». – «Клянусь Аллахом, я желаю не разлуки с вами», – воскликнул Хасан. И девушки спросили: «Кто же из нас тогда тебя расстроил, что ты огорчился?» И Хасану было стыдно сказать: «Ничто меня не расстроило, кроме любви к девушке!» И он боялся, что сестры станут его порицать, и промолчал и не осведомил их ни о чем из своих обстоятельств.
И тогда его сестра поднялась и сказала им: «Он поймал птицу в воздухе и хочет, чтобы вы помогли ему её приручить». И все девушки обратились к Хасану и сказали ему: «Мы все перед тобою, и чего бы ты ни потребовал, мы это сделаем. Но расскажи нам твою историю и не скрывай от нас ничего из твоих обстоятельств». И Хасан сказал своей сестре: «Расскажи им мою историю, мне стыдно, и я не могу обратиться к ним с такими словами…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.


Следующая сказка ->
Уважаемый читатель, мы заметили, что Вы зашли как гость. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.


Другие сказки из этого раздела:

 
 
 
Опубликовал: La Princesse | Дата: 16 сентября 2009 | Просмотров: 3300
 (голосов: 0)

 
 
Авторские сказки
  • Варгины Виктория и Алексей
  • Лем Станислав
  • Распэ Рудольф Эрих
  • Седов Сергей Анатольевич
  • Сент-Экзюпери Антуан де
  • Тэрбер Джеймс
  • Энде Михаэль
  • Ямада Шитоси
 
 
Главная страница  |   Письмо  |   Карта сайта  |   Статистика
При копировании материалов указывайте источник - fairy-tales.su