Рассказ о Таваддуд (ночи 447—451)

Четыреста сорок седьмая ночь.
Когда же настала четыреста сорок седьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда девушка ответила чтецу Корана и сказала, что о словах: „Во имя Аллаха, милостивого, милосердого!“ – великое разногласие среди учёных, чтец сказал: „Хорошо! Расскажи мне, почему не пишут в начале суры „Отречение“: „Во имя Аллаха, милостивого, милосердого“?“ И девушка ответила: „Когда была ниспослана сура «Отречение“ о нарушении договора, который был между пророком (да благословит его Аллах и да приветствует!) и многобожниками, пророк (да благословит его Аллах и да приветствует!) послал к ним Али ибн Абу-Талиба [460] (да почтит Аллах его лик!), в день празднества, с сурой «Отречение», и Али прочитал её им, но не прочитал: «Во имя Аллаха, милостивого, милосердого!»
«Расскажи мне о преимуществе и благословенности слов: „Во имя Аллаха, милостивого, милосердого!“ – сказал факих. И девушка молвила: „Передают, что пророк (да благословит его Аллах и да приветствует!) говорил: „Если прочитают над чем-нибудь: „Во имя Аллаха, милостивого, милосердого!“, всегда будет в этом благословение“. И ещё передают слова его (да благословит его Аллах и да приветствует!): „Поклялся господь величия величием своим, что всякий раз, как произнесут над больным: „Во имя Аллаха, милостивого, милосердого!“, он исцелится от болезни“. И говорят, что, когда господь создал свой престол, он задрожал великим дрожанием, и написал на нем Аллах: „Во имя Аллаха, милостивого, милосердого!“, и утихло Дрожание его. И когда было ниспослано: „Во имя Аллаха, милостивого, милосердого!“ – на посланника Аллаха (да благословит его Аллах и да приветствует!), он сказал: „Мне не угрожают ныне три вещи: провалиться сквозь землю, быть превращённым и утонуть“. Достоинства этих слов велики и благословенность их многочисленна, так что долго было бы это излагать; и о посланнике Аллаха (да благословит его Аллах и да приветствует!) передают, что он сказал: „Приведут человека в день воскресения, и будет истребован от него отчёт, и не найдётся у него благого дела, и будет поведено ввергнуть его в огонь, и скажет он: „О боже мой, ты не был справедлив со мною!“ И скажет Аллах (велик он и славен!): „А почему так?“ – и ответит человек: «О господи, потому что ты назвал себя милостивым, милосердым и хочешь пытать меня огнём“. И скажет ему тогда Аллах (да возвысится его величие!): «Я назвал себя милостивым, милосердым; отведите раба моего в рай по моему милосердию, ибо я – милосерднейший из милосердых“.
«Хорошо! – сказал чтец Корана. – Расскажи мне о первом появлении слов: „Во имя Аллаха, милостивого, милосердого!“ И девушка сказала: „Когда начал Аллах великий ниспосылать Коран, писали: „Во имя твоё, боже мой!“, а когда ниспослал Аллах великий слова: „Скажи: „Взывайте к Аллаху, или взывайте к милостивому, как бы ни взывали к нему, у него имена прекраснейшие“, стали писать: „Во имя Аллаха милостивого!“ Когда же было ниспослано: «Господь ваш – господь единый, нет господа, кроме него, милостивого, милосердого“, стали писать: «Во имя Аллаха, милостивого, милосердого!“
И когда чтец услышал слова девушки, он опустил голову и сказал про себя: «Вот, поистине, дивное диво! Как рассуждала эта девушка о первом появлении: „Во имя Аллаха, милостивого, милосердого!“ Клянусь Аллахом, мне непременно нужно с ней схитрить, может быть, я её одолею».
«О девушка, – сказал он ей, – ниспослал ли Аллах Коран весь сразу или он его ниспосылал по частям?» И она ответила: «Нисходил с ним Джибриль-верный (мир с ним!) от господа миров к пророку его Мухаммеду, господину посланных и печати пророков, с повелением и запрещением, обещанием и угрозой, рассказами и притчами в течение двадцати лет, отдельными стихами, сообразно с событиями».
«Хорошо! – сказал факих. – Расскажи мне о первой суре, которая была низведена на посланника Аллаха (да благословит его Аллах и да приветствует!)». И девушка отвечала: «По словам Ибн Аббаса, это – сура „О сгустке крови“, а по словам Джабира ибн Абд-Аллаха – сура „О завернувшемся в плащ“, а затем, после этого, были ниспосланы прочие суры и стихи». – «Расскажи мне о последнем стихе, который был ниспослан», – сказал чтец Корана. И девушка ответила: «Последний стих, ниспосланный пророку, „стих о лихве“, но говорят также, что это – слова: „Когда придёт поддержка Аллаха и победа…“
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Четыреста сорок восьмая ночь.
Когда же настала четыреста сорок восьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда девушка ответила чтецу о последнем стихе, ниспосланном в Коране, чтец сказал: „Хорошо, расскажи мне о числе сподвижников, которые собирали Коран при жизни посланника Аллаха (да благословит его Аллах и да приветствует!)“. И девушка отвечала: „Их четверо: Убейн ибн Каб, Зад ибн Сабит, Абу-Убейда-Амир ибн аль-Джаррах и Осман ибн Аффан (да будет доволен Аллах ими всеми!)“ – „Хорошо! – сказал чтец Корана. – Расскажи мне о чтецах, от которых заимствуют чтение“. И девушка отвечала: „Их четверо: Абд-Аллах ибн Масуд, Убейй ибн Каб, Муаз ибн Джабаль и Салим ибн Абд-Аллах“.
«А что ты скажешь о словах его (велик он!): „И то, что заколото перед воздвигнутыми“?» [461] – спросил чтец Корана. И девушка ответила: «Воздвигнутые – это идолы, которых воздвигают и которым поклоняются помимо великого Аллаха (прибегаю к Аллаху великому!)». – «А что ты скажешь о словах его (велик он!): „Ты знаешь, что у меня в душе, а я не знаю, что у тебя в душе“?» – спросил чтец Корана, и девушка ответила: «Это значит: ты знаешь меня доподлинно и знаешь, что есть во мне, а я не знаю, что есть в тебе. И указание на это в словах его (велик он!): „Поистине, ты тот, кто знает скрытое“. А говорят также, что это значит: ты знаешь мою сущность, а я не знаю твоей сущности».
«А что ты скажешь о словах его (великой!): „О те, кто уверовал, не объявляйте запретными благ, которые разрешил ваш Аллах“?» – спросил чтец Корана. И девушка ответила: «Говорил мне мой шейх (да помилует его Аллах великий!) со слов ад-Даххака, что тот сказал: „Это люди из мусульман, которые сказали: «Отрежем наши мужские части и наденем власяницы“, – и был ниспослан этот стих. А Катада [462] говорил, что он был ниспослан из-за нескольких сподвижников посланника божьего (да благословят его Аллах и да приветствует!) Али ибн Абу-Талиба, Османа ибн Мусаба и других, которые сказали: «Оскопим себя, оденемся в волос и станем монахами», – и был ниспослан этот стих».
«А что ты скажешь о словах его (велик он!): „И сделал Аллах Ибрахима другом“?» – спросил чтец Корана. И девушка ответила: «Друг – это нуждающийся, испытывающий в ком-нибудь нужду; а по словам других, это – любящий и преданный Аллаху великому, тот, чью преданность ничто не смущает».
И когда чтец Корана увидал, что слова девушки бегут, как бегут облака, и она не медлит с ответом, он поднялся на ноги и воскликнул: «Призываю в свидетели Аллаха, о повелитель правоверных, что эта девушка лучше меня знает чтение Корана и другое!» И тут девушка сказала: «Я задам тебе один вопрос, и если ты дашь на него ответ – пусть так, а иначе я сниму с тебя одежду». – «Спрашивай его!» – сказал повелитель правоверных. И девушка молвила: «Что ты скажешь о стихе, в котором двадцать три кафа, и о стихе, где шестнадцать мимов, и о стихе, где сто сорок айнов [463], и о части Корана, в которой нет возгласа возвеличения?» И чтец Корана был бессилен ответить, и девушка молвила: «Снимай свои одежды!»
А когда он снял с себя одежды, девушка сказала: «О повелитель правоверных, стих, в котором шестнадцать мимов, находится в суре „Худ“, и это слова его (велик он!) – и сказано было: „О Нух, выходи с миром от нас и благословениями над тобою…“ и дальше до конца стиха; а стих, в котором двадцать три кафа, – в суре о Корове, и это – стих о долге; а стих, где сто сорок айнов, – в суре „Преграды“, и это – слова его (велик он!): „И выбрал Муса из племени своего семьдесят человек для назначенного нами времени, а у каждого человека ведь два глаза“. А часть, в которой нет возгласа возвеличения, это – суры: „Приблизился час и раскололся месяц“, „Всемилостивый“ и „Постигающее“.
И чтец Корана снял бывшие на нем одежды и ушёл пристыженный…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Четыреста сорок девятая ночь.
Когда же настала четыреста сорок девятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда девушка одолела чтеца Корана, он снял с себя одежды и ушёл пристыженный.
И тогда к девушке подошёл искусный лекарь и сказал ей: «Мы покончили с наукой о вере; подбодри же свой ум для наук о телах и расскажи мне о человеке: какова его природа, сколько у него в теле жил, и сколько костей, и сколько позвонков, и где первая жила, и почему назван Адам Адамом». И девушка отвечала: «Адам назван Адамом за свою смуглость, то есть за коричневый цвет лица; а говорят, потому что он сотворён из каменистой земли [464], то есть из верхнего её слоя. Грудь Адама – из земли Кабы, голова его – из земли Востока, а ноги его – из земли Запада. У человека сотворено семь врат в голове его: это – два глаза, два уха, две ноздри и рот, и в нем устроены два прохода: передний и задний. И сделал Аллах глаза с чувством зрения, уши с чувством слуха, ноздри с чувством обоняния, рот с чувством вкуса, а язык сотворил он выговаривающим то, что в глубине души человека. И создал он Адама сложенным из четырех стихий: воды, земли, огня и воздуха. И у жёлтой жёлчи – природа огня, так как она горячая и сухая; у чёрной жёлчи – природа земли, так как она холодная и сухая; у мокроты – природа воды, так как она холодная и влажная; у крови – природа воздуха, так как она горячая и влажная. Аллах сотворил в человеке триста шестьдесят жил, двести сорок костей и три души: животную, духовную и природную, и каждой присвоил действие; и сотворил в человеке Аллах сердце, и селезёнку, и лёгкие, и шесть кишок, и печень, и две почки, и две ягодицы, и костный мозг, и кости, и кожу, и пять чувств: слух, зрение, обоняние, вкус и осязание. И сердце он поместил в левой стороне груди, а желудок поместил перед сердцем, и лёгкие сделал опахалом для сердца; а печень он поместил в правой стороне, напротив сердца. А кроме того, он создал перепонки и кишки и расположил грудные кости и сплёл их с рёбрами».
«Хорошо! – сказал лекарь. – Расскажи мне, сколько у человека в голове впадин?» – «Три впадины, – отвечала девушка, – ив них находятся пять сил, которые называют внутренними чувствами: способность к восприятию, способность к воображению, способность к представлению, способность мыслить и память». – «Хорошо, – сказал лекарь, – расскажи мне о костном остове…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Ночь, дополняющая до четырехсот пятидесяти.
Когда же настала ночь, дополняющая до четырехсот пятидесяти, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда лекарь сказал девушке: „Расскажи мне о костном остове“, – она сказала: „Он состоит из двухсот сорока костей и разделяется на три части: голову, туловище и конечности. Голова разделяется на череп и лицо; череп состоит из восьми костей, к которым присоединяют четыре слуховые косточки, а лицо разделяется на верхнюю челюсть и нижнюю челюсть. Верхняя челюсть состоит из одиннадцати костей, а нижняя – из одной кости, к которой присоединяются зубы (а их тридцать два) и подъязычная кость. Что же касается туловища, то оно разделяется на позвоночную цепь, грудь и таз. Цепь состоит из двадцати четырех костей, которые называются позвонками, грудь состоит из грудной кости и рёбер, – а их двадцать четыре ребра, с каждой стороны по двенадцати. Таз же сложен из двух бедренных костей, крестца и копчика. А что до конечностей, то они разделяются на две верхних конечности и две нижних конечности. Каждая из верхних конечностей состоит, во-первых, из плеча, которое сложено из лопатки и ключицы; во-вторых, из предплечья, в котором одна кость; в-третьих, из руки, которая сложена из двух костей: лучевой и локтевой, и, в-четвёртых, из кости, которая состоит из запястья, пясти и пальцев. Запястье сложено из восьми костей, которые расположены в два ряда, по четыре кости в каждом, и пясть заключает пять костей, а пальцев – числом пять, и каждый состоит из трех костей, называемых суставами, кроме большого пальца, который сложен только из двух суставов. Две нижних конечности состоят каждая, во-первых, из бедра, в котором одна кость; во-вторых, из голени, сложенной из трех костей: большой берцовой, малой берцовой и коленной чашки; в-третьих, из ступни, которая, как кисть, состоит из пятки, плюсны и пальцев. Пятка сложена из семи костей, расположенных в два ряда: в первом – две кости, во втором – пять, а плюсна состоит из пяти костей. Пальцев – числом пять, и каждый из них сложен из трех суставов, кроме большого (он только из двух суставов)“.
«Хорошо, – сказал лекарь. – Расскажи мне об основе жил». – «Основа жил, – отвечала девушка, – сердечная жила, и от неё расходятся остальные жиды. Их много, и знает их число лишь тот, кто их создал, и говорят, что их триста шестьдесят, как было сказано раньше. Аллах сделал язык толмачом, и глаза – светильниками, и ноздри – вдыхающими запах, и руки – хватающими. Печень – вместилище милости, селезёнка – смеха, а в почках находится коварство. Лёгкие – это опахала, желудок – кладовая, а сердце – опора тела: когда исправно сердце, исправно все тело, а когда оно портятся, портится все тело».
«Расскажи мне, – сказал лекарь, – каковы приметы и внешние признаки, которые указывают на болезнь в наружных и внутренних членах тела?» – «Хорошо, – отвечала девушка. – Если лекарь обладает понятливостью, он исследует состояние тела и узнает, щупая руки, твёрды ли они, горячи ли, сухи ли, холодны ли, или влажны. Во внешнем состоянии имеются признаки внутренних недугов; так, желтизна глаз указывает на желтуху, а сгорбленная спина – признак лёгочной болезни». – «Хорошо», – сказал лекарь…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Четыреста пятьдесят первая ночь.
Когда же настала четыреста пятьдесят первая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда девушка описала лекарю внешние признаки, тот сказал: „Хорошо, а каковы внутренние признаки?“ И девушка молвила: „Определение болезней по внутренним признакам исходит из шести основ: во-первых – из поступков; во-вторых – из выделений тела; в-третьих – из болей; в-четвёртых – из места болей; в-пятых – из опухолей и в-шестых – из побочных обстоятельств“.
«Расскажи мне, что приводит боль к голове», – спросил лекарь. И девушка сказала: «Введение пищи поверх другой пищи, раньше чем переварится первая, и сытость вслед за сытостью – вот что погубило народы. Кто хочет долгой жизни, тот пусть рано обедает, и не поздно ужинает, и мало сходится с женщинами, и облегчает для себя вред, то есть не умножает кровопускания и отсасывания крови пиявками. И должен он разделить свою утробу на три трети: треть – для пищи, треть – для воды и треть – для дыхания, ибо кишки сынов Адама – в восемнадцать пядей, и шесть пядей должно назначать для пищи, шесть – для питья и шесть – для дыхания. А если он ходит с осторожностью, это более подобает ему и прекраснее для его тела и совершеннее, по слову Аллаха (велик он!): „И не ходи по земле горделиво“.
«Хорошо! – смазал лекарь. – Расскажи мне, каковы признаки разлития жёлтой жёлчи и чего следует из-за неё опасаться». – «Разлитие жёлтой жёлчи, – отвечала девушка, – узнается по жёлтому цвету лица, горечи во рту в сухости, слабой охоте к еде и быстроте биения крови, и опасна для больного ею; сжигающая горячка, воспаление мозга, чирьи, желтуха, опухоли, язвы в кишках и сильная жажда – вот признаки разлития жёлтой жёлчи».
«Хорошо! – сказал лекарь. – Расскажи мне, какие признаки чёрной жёлчи и чего следует из-за неё опасаться для больного ею, когда овладеет она телом?» И девушка отвечала: «От неё рождается ложная охота к еде, великое беспокойство, забота и тоска, и следует тогда человеку опорожниться; иначе зародится из-за неё меланхолия, слоновая болезнь, рак, боли в селезёнке и язвы в кишках».
«Хорошо! – сказал лекарь. – Расскажи мне, на сколько частей разделяется врачевание?» – «Оно разделяется на две части, – ответила девушка. – Одна из них – уменье обращаться с больными телами, а вторая – знание, как вернуть их к здоровому состоянию». – «Расскажи мне, – сказал лекарь, – в какое время пить лекарство полезнее, чем в другое?» И девушка ответила: «Когда потечёт сок в деревьях и завяжутся ягоды на лозах и когда взойдёт звезда счастья, тогда пришло время пользы от питья лекарства и будет прогнана болезнь». – «Расскажи мне, когда бывает так, что, если выпьет человек из нового сосуда, напиток окажется ему здоровее и полезнее, чем в другое время, и поднимется от него приятный и благоуханный запах», – спросил лекарь. И девушка ответила: «Когда он подождёт немного после вкушения пищи; ведь сказал поэт:

Не пей же ты после кушанья с поспешностью —
Потянешь тело к хвори ты уздою.
Потерпи, поевши, недолго ты, время малое —
И быть может, брат мой, получишь ты, что хочешь».

«Расскажи мне о пище, от которой не возникают болезни», – сказал лекарь. И девушка ответила: «Это пища, которую вкушают лишь после голода и, вкушая её, не наполняют ею рёбер, по слову Галена-врача: [465] «Кто хочет ввести в себя пищу, пусть помедлит и затем не ошибётся».
И закончим мы словом пророка (молитва и привет над ним!) «Желудок – дом болезни, а диета – голова лекарств, и корень всякой болезни – расстройство, то есть несварение…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Уважаемый читатель, мы заметили, что Вы зашли как гость. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.