Рассказ об Аджибе и Гарибе (ночи 658—664)

Шестьсот пятьдесят восьмая ночь.
Когда же настала шестьсот пятьдесят восьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Муриш с Гарибом сели на престол Баракана и устроили большое торжество, а потом Гариб спросил Муриша: „Какой ты придумал план?“ – „О царь людей, – ответил Муриш, – я послал сто всадников узнать, где находится Баракан, чтобы мы пошли вслед за ним“.
И они пробыли в Золотом дворце три дня, пока не прилетели мариды. И, вернувшись, они рассказали, что Баракан отправился на гору Каф просить защиты у Синего царя, и тот взял его под защиту. И Муриш спросил Гариба: «Что скажешь, о брат мой?» И тот ответил: «Если мы на них не ринемся, они ринутся на нас».
И Муриш с Гарибом приказали войскам готовиться к выступлению через три дня, и они привели себя в боевой порядок и хотели тронуться, и вдруг видят: мариды, которые доставили Сахима и подарки, пришли к Гарибу и поцеловали землю. И Гариб спросил их про своих людей, и мариды сказали: «Когда твой брат Аджиб убежал после стычки, он пошёл к Ярубу ибн Кахтану и направился в земли Индии и, войдя к их царю, рассказал ему, что с ним случилось из-за его брата, и попросил у него защиты. И царь взял его под защиту и разослал письма ко всем своим наместникам, и собралось к нему войско, подобное переполненному морю, – нет у него ни начала, ни конца, – и он намеревается разрушить Ирак».
И Гариб, услышав слова маридов, воскликнул? «Да погибнут неверные! Аллах великий даст победу исламу, и я им покажу бой и сражение». – «О царь людей, – сказал Муриш, – клянусь величайшим именем, я непременно пойду с тобой в твоё царство и погублю твоих врагов и приведу тебя к желаемому». И Гариб поблагодарил его, и они провели ночь с намерением выступать, а когда настало утро, они двинулись и пошли, направляясь к горе Каф. И они прошли весь день и направились к Пёстрому дворцу и мраморному городу, а этот город был построен из камней и мрамора, и построил его Барик ибн Факи, отец джиннов, и он же построил Пёстрый дворец, а назван он так потому, что построен из кирпича серебряного и кирпича золотого, и не выстроено подобного ему больше нигде на земле. И когда воины приблизились к мраморному городу и осталось от них до города полдня, они спешились для отдыха, и Муриш послал узнать новости. И скороход скрылся и, вернувшись, сказал; «О царь, в мраморном городе отрядов джиннов столько» сколько листьев на деревьях или капель дождя». – «Что же мы будем делать, о царь людей?» – спросил Муриш. И Гариб сказал: «О царь, раздели твоих людей на четыре части, и пусть они окружат вражеское войско и воскликнут: „Аллах велик!“ – а после того, как закричат славословие, пусть отступят от них. И будет это дело в половине ночи» и посмотрим, что произойдёт среда племён джиннов».
И Муриш призвал своих людей и разделил их так, как сказал Гариб, и они взяли оружие и ждали, пока но наступила ночь. А потом они пошли и окружили войско врагов и закричали: «Аллах велик! За веру Ибрахима, друга Аллаха, – мир с ним!» И неверные проснулись, устрашённые этими словами, и схватили оружие и нападали друг на друга, пока не заблистала заря. И большая часть их погибла, а меньшая уцелела. И Гариб закричал правоверным джиннам: «Неситесь на тех, кто уцелел из нечестивых! Вот я – с вами, и Аллах – вам помощник!» И Муриш понёсся, и Гариб вместе с ним. И Гариб обнажал свой губящий меч из мечей джиннов и стал обрубать носы и сделал головы седыми и обратил врагов в бегство.
И он завладел Бараканом и ударом лишил его жизни и спешился, окрашенный его кровью. А потом он сделал то же самое с Синим царём. И когда взошёл день, не осталось от неверных ни людей, ни вестников. И Муриш с Гарибом вошли в Пёстрый дворец и увидели, что в его стенах один кирпич из золота, а другой из серебра, а пороги в нем хрустальные, и стоит он на фундаменте из зеленого изумруда.
И во дворце был бассейн с фонтаном, подле которого лежали шёлковые ковры, вышитые золотыми нитками и украшенные драгоценными камнями, и они увидели там богатства, которых не счесть и не описать. И они вошли в помещение гарема и увидели гарем чистый и прекрасный, и Гариб осмотрел его и увидел в числе бывших там женщин девушку, лучше которой он не видал, и на ней была одежда, стоившая тысячу динаров. И вокруг неё стояла сотня рабынь, которые приподнимали полы её платья золотыми крючками, и была она подобна луне среди звёзд. И когда Гариб увидал эту женщину, он смутился умом и растерялся и спросил одну из невольниц: «Кто будет эта девушка?» – «Это Каукаб-ас-Сабах [544], дочь Синего царя», – ответили ему…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Шестьсот пятьдесят девятая ночь.
Когда же настала шестьсот пятьдесят девятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Гариб спросил одну из невольниц: „Кто эта девушка?“ И ему сказали: „Это Каукаб-ас-Сабах, дочь Синего царя“. И Гариб обратился к царю Муришу и сказал ему: „О царь джиннов, я хочу жениться на этой девушке“. И Муриш ответил: „И дворец и то, что есть в нем из богатств и детей, – нажива твоих рук, и если бы ты не сделал хитрости и не погубил бы Баракана и Синего царя с их людьми, они бы погубили нас до последнего. Деньги – твои деньги, и обитатели дворца – твои рабы“.
И Гариб поблагодарил Муриша за его хорошие слова и, подойдя к девушке, посмотрел на неё и как следует в неё вгляделся и полюбил её сильной любовью и забыл Фахр-Тадж, дочь царя Сабура, царя персов, турок и дейлемитов, и забыл Махдию. А матерью этой девушки была дочь царя Китая, которую Синий царь похитил из её дворца и лишил девственности, и она зачала от него и принесла ему девочку, и из-за её красоты и прелести царь назвал её Каукаб-ас-Сабах, и была она владычицей красавиц. И мать умерла, когда младенцу было сорок дней, и воспитывали её повитухи и евнухи, пока не стало ей семнадцать лет от роду. И случилось тогда это дело, и убили её отца, и полюбил её Гариб сильной любовью, и он вложил её руку в свою и вошёл к ней в тот же вечер и нашёл её девственной.
А эта девушка ненавидела своего отца, и она обрадовалась его убиению. И Гариб приказал разрушить Пёстрый дворец, и его разрушили, и Гариб разделил его богатства между джиннами, и досталась Гарибу двадцать одна тысяча кирпичей, золотых и серебряных, а из богатств и дорогих металлов ему досталось столько, что не счесть и не перечислить. Потом царь Муриш взял Гариба и стал ему показывать гору Каф и её диковины, и они направились к крепости Баракана и, достигнув этой крепости, разрушили её и поделили её богатства, и потом они направились к крепости Муриша и оставались там пять дней, И Гариб пожелал отправиться в свою страну, и Муриш сказал ему: «О царь людей, я пойду у твоего стремени и доставлю тебя в твою страну». – «Нет, клянусь другом Аллаха Ибрахимом, – воскликнул Гариб, – я не позволю тебе утомлять себя и не возьму из твоих людей никого, кроме аль-Кайладжана и аль-Кураджана». – «О царь, – сказал Муриш, – возьми десять тысяч всадников из джиннов, которые будут с тобою, чтобы служить тебе». – «Я возьму только тех, о ком я тебе сказал», – ответил Гариб. И тогда Муриш приказал тысяче маридов нести то, что досталось Гарибу из добычи, и сопровождать его до его царства, а двум маридам – альКайладжану и аль-Кураджану – он велел быть с Гарибом и слушаться его. И ифриты ответили: «Слушаем и повинуемся!» И Гариб сказал маридам: «Несите богатства и Каукаб-ас-Сабах». И хотел трогаться и сесть на своего летающего коня, но Муриш сказал ему: «Этот конь, о брат мой, живёт только в нашей земле, а когда он достигнет земли людей, он умрёт. Но у меня есть морской конь, которому не найти подобного в земле иракской и во всех странах».
И он велел привести этого коня, и его привели, и когда Гариб увидал его, конь стал преградой между» ним и его разумом. Потом коня спутали, и аль-Кайладжан понёс его, а аль-Кураджан взвалил на себя сколько мог, и затем Муриш обнял Гариба и заплакал из-за разлуки с ним и сказал: «О брат мой, если выпадет тебе что-нибудь, что будет тебе не под силу, пришли за мной, и я приду к тебе с войском, которое разрушит землю и то, что на ней есть».
И Гариб поблагодарил его за милости и за самоотверженную преданность. И мариды с Гарибом и конём прошли два дня и ночь, покрыв расстояние в пятьдесят лет пути, и приблизились к городу Оману. И они расположились близ города, чтобы отдохнуть, и Гариб обратился к аль-Кайладжану и сказал ему: «Пойди и добудь мне сведения о моих людях». И марид отправился и вернулся и сказал: «О царь, у твоего города войско неверных, подобное переполненному морю, и твои люди с ним сражаются. Они ударили в барабан войны, и аль-Джамракан выступил в поле».
И когда Гариб услышал эта слова, он воскликнул: «Аллах велик! – И сказал: – О Кайладжан, оседлай мне коня и подай мне доспехи и копьё! Сегодня можно будет отличить витязя от труса на месте боя в сражения».
И аль-Кайладжан поднялся и принёс Гарибу то, что он требовал, и Гариб взял военные доспехи и повязался мечом Яфиса, сына Нуха, и, сев на морского коня» направился к войскам и отрядам. И аль-Кайладжан б альКураджаном сказали ему: «Дай себе отдых и позволь нам пойти к неверным и рассеять их по степям и пустыням, чтобы не осталось у них никого из людей и раздувающего огонь, с помощью Аллаха, высокого и всевластного». – «Клянусь другом Аллаха Ибрахимом, – воскликнул Гариб, – я позволю вам сражаться, только если буду на спине моего коня!»
А причиною прихода этого войска было дивное дело…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Ночь, дополняющая до шестисот шестидесяти.
Когда же настала ночь, дополняющая до шестисот шестидесяти, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Гариб сказал аль-Кайладжану: „Пойди я узнай мне сведения о моих людях“. Я вернулся и сказал: „У твоего города стоит большое войско“.
А причиной его прихода было то, что Аджиб пришёл с войском Яруба ибн Кахтана и осадил мусульман и вышли аль-Джамракан и Садан и пришли к ним аль-Кайладжан с аль-Кураджаном и разбили войско неверных. И Аджиб обратился в бегство и сказал: «О люди, если вы вернётесь к Ярубу ибн Кахтану, когда его войско перебито и убит его сын, он скажет: „О люди, если бы не вы, моих людей и моего сына не убили бы“, – и убьёт нас до последнего. Моё мнение, что нам следует отправиться в страны Индии и войти к царю Тарканану, и он отомстит за нас».
И люди Аджиба сказали ему: «Веди нас, да благословит тебя огонь!» И они шли дни и ночи, пока не дошли до города Хинда. И они попросили разрешения войти к царю Тарканану, и тот позволил Аджибу войти, и Аджиб вошёл и поцеловал перед ним землю и пожелал ему того, чего желают царям, а потом сказал: «О царь, защити меня, да защитит тебя огонь, обладатель искр, и да охранит тебя мрак ночи мрачною тьмой».
И царь Индии посмотрел на Аджиба и спросил его: «Кто ты и чего ты хочешь?» И Аджиб сказал: «Я – Аджиб, царь Ирака. Мой брат меня обидел, он последовал вере ислама, и рабы стали ему послушны. Он овладел многими странами и все время гонял меня из одной земли в другую, и вот я пришёл к тебе искать защиты у тебя и у твоей власти».
И когда услышал царь Индии слова Аджиба, он стал вставать и садиться и воскликнул: «Клянусь огнём, я отомщу за тебя и никому не позволю поклоняться не огню, моему владыке!» И потом он кликнул своего сына и сказал ему: «О дитя моё, приготовься и иди в Ирак. Погуби всех, кто там находится, свяжи тех, кто не поклоняется огню, пытай их и уродуй, но не убивай, а приведи ко мне, чтобы я подверг их пыткам всякого рода: дал бы им вкусить унижение и сделал бы их назиданием для тех, кто поучается в наше время».
И затем царь выбрал восемьдесят тысяч бойцов на конях и восемьдесят тысяч бойцов на жирафах и послал со своим сыном десять тысяч слонов, на каждом из которых были носилки из сандала с решётками из золотых тростей, а пластинки и гвозди на этих носилках были золотые и серебряные. И на каждых носилках стоял престол из золота и изумруда, и ещё он послал колесницы с оружием – на каждой колеснице было восемь человек, сражавшихся всевозможным оружием. А сын царя был храбрецом своего времени, и не было ему в доблести соперника, и звали его Рад-Шах. И он собрался в десять дней, и воины ехали, подобные куче облаков, в течение двух месяцев, пока не достигли города Омана и не окружили его. И Аджиб радовался, думая, что он победит. А альДжамракан с Саданом и все богатыри вышли на середину поля, и ударили тогда в барабаны, и заржали кони, а альКайладжан наблюдал все это. И он вернулся и рассказал обо всем царю Гарибу, и тот тоже сел на коня, как мы упомянули, погнал своего скакуна и въехал в войско неверных, ожидая, кто к нему выступит и откроет врата войны. И выехал также Садан-гуль и потребовал поединка, и выступил к нему богатырь из богатырей Индии, и Садан не дал ему времени установиться и, ударив дубиной, раскрошил ему кости, и он растянулся на земле, затем выступил к Садану второй, и он убил его, и третий, и он повергнул его. И Садан до тех пор убивал, пока не убил тридцать богатырей. И выступил тогда к нему богатырь из Индии по имени Батташ-аль-Акран [545], а был это витязь своего времени, стоивший пяти тысяч витязей на поле битвы, в бою и сражении, и он был дядей царя Тарканана. И когда Батташ выступил против Садана, он сказал ему: «О вор из арабов, разве достиг твой сан того, что ты убиваешь царей Индии и её богатырей и берёшь в плен её витязей! Сегодняшний день – последний день твой в земной жизни».
И когда Садан услышал эти слова, его глаза покраснели, и он ринулся на Батташа и ударил его дубиной, но удар не удался, и Садан перевернулся, увлекаемый дубиной, и упал на землю, и не успел он опомниться, как был связан и закован, и нечестивые потащили его к себе в лагерь. И когда аль-Джамракан увидел своего товарища пленником, он воскликнул: «Эй, за веру Ибрахима, друга Аллаха!» И, ударив пяткой своего коня, понёсся на Батташ-аль-Акрана. И они гарцевали некоторое время, а затем Батташ бросился на аль-Джамракана и, потянув его за рукав, сорвал его с седла и бросил на землю. И его связали и потащили в лагерь нечестивых, и к Батташу все время выступал предводитель за предводителем, пока он не взял в плен двадцать четыре предводителя мусульман. И когда мусульмане увидели это, они огорчились великим огорчением, а Гариб, увидев, что постигло его богатырей, вытащил из-под колена золотую дубину весом в сто двадцать ритлей – а это была дубина Баракана, царя джиннов…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Шестьсот шестьдесят первая ночь.
Когда же настала шестьсот шестьдесят первая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда царь Гариб увидел, что постигло его богатырей, он вытащил золотую дубину, принадлежавшую Баракану, царю джиннов, и погнал своего морского коня, и тот побежал под ним, как дуновение ветра. И Гариб устремился вперёд и, оказавшись на середине поля, крикнул: „Аллах велик! Он дал победу и поддержку и оставил тех, кто не признал веру Ибрахима, друга Аллаха!“ И затем он понёсся на Батташа и ударил его дубиной, и Батташ упал на землю, и Гариб обернулся к мусульманам и, увидав своего брата Сахим-аль-Лайля, сказал ему: „Свяжи этого пса!“ И когда Сахим услышал слова Гариба, он устремился к Батташу и крепко связал его и схватил. И богатыри мусульман принялись дивиться на этого витязя, а нечестивые спрашивали один другого: „Кто этот витязь, что вышел из их среды и взял в плен нашего товарища?“
А Гариб требовал поединка, и вышел к нему богатырь из индийцев, и Гариб ударил его дубиной, и он упал и растянулся на земле. И аль-Кайладжан с аль-Кураджаном связали его и передали Сахиму. И Гариб брал в плен одного богатыря за другим, пока не захватил пятьдесят два знатных предводителя. И кончился день, и забили в барабаны окончания, и Гариб уехал с поля и направился к лагерю мусульман, и первый, кого он встретил, был Сахим. И Сахим поцеловал ему ногу в стремени и воскликнул: «Да не отсохнут твои руки, о витязь времени! Скажи нам, кто ты, храбрец?» И тогда Гариб поднял с лица кольчатое забрало, и Сахим узнал его и сказал: «О люди, это – ваш царь и господин ваш Гариб, и он пришёл из земли джиннов».
И когда мусульмане услышали упоминание о своём царе, они соскочили на землю со спин коней и, подойдя к нему, стали целовать ему ноги в стременах и желали мира, радуясь его благополучию. И они вошли с ним в город Оман, и Гариб опустился на престол своего царства, и его люди окружили его, пребывая в крайней радости. И им подали еду, и они поели, и затем Гариб рассказал им обо всем, что с ним случилось на горе Каф из-за племён джиннов, и его люди удивились до крайней степени и прославили Аллаха за его спасение.
А аль-Кайладжан с аль-Кураджаном не покидали Гариба. Гариб велел своим людям уходить в опочивальни, и они разошлись по домам, так что не осталось подле него никого, кроме маридов, и Гариб спросил их: «Можете ли вы отнести меня в Куфу, чтобы я насладился моим гаремом, и вернуться со мною в конце ночи?» – «О господин, – ответили они, – это самое лёгкое, что ты требуешь». А между Куфой и Оманом было шестьдесят дней пути для спешащего всадника. И аль-Кайладжан сказал аль-Кураджану: «Я понесу его туда, а ты принесёшь его обратно». И аль-Кайладжан понёс Гариба, а аль-Кураджан полетел с ним рядом, и прошло не больше часа, как они достигли Куфы и свернули с Гарибом к воротам дворца.
И Гариб вошёл к своему дяде ад-Дамигу, и тот, увидав его, поднялся и приветствовал его. Потом Гариб спросил: «Как поживают моя жена Фахр-Тадж [546] и моя жена Махдия?» И ад-Дамиг ответил: «Они здоровы и благополучны». И евнух вошёл и рассказал женщинам о прибытии Гариба, и они обрадовались и закричали и дали евнуху его подарок [547], а потом вошёл царь Гариб, и женщины поднялись и приветствовали его. И они стали разговаривать, и пришёл ад-Дамиг, и Гариб рассказал ему о том, что случилось у него с джиннами, и ад-Дамиг и женщины удивились.
И Гариб проспал остаток ночи с Фахр-Тадж, а когда приблизилась заря, он вышел к маридам и простился с родными и жёнами и своим дядей ад-Дамигом, а потом он сел на спину аль-Кураджана, рядом с которым полетел аль-Кайладжан, и не рассеялся ещё мрак, как он уже был в городе Омане. И он надел боевые доспехи, вместе со своими людьми, и приказал открывать ворота. И вдруг подъехал витязь из лагеря нечестивых, и с ним были альДжамракан и Садан-гуль и взятые в плен предводители, которых он освободил. И он передал их Гарибу, царю мусульман, и мусульмане обрадовались их спасению, а затем они надели кольчуги и сели на коней (а уже ударили в литавры войны) и приготовились к бою и сражению. И неверные сели на коней и выстроились рядами…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Шестьсот шестьдесят вторая ночь.
Когда же настала шестьсот шестьдесят вторая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда воины-мусульмане выехали в поле для боя и сражения, первый, кто открыл ворота войны, был царь Гариб. И он вытащил свои губящий меч – меч Яфиса, сына Нуха – мир с ним! – и погнал своего коня меж рядами и закричал: „Кто меня знает, с того довольно моего зла, а кто меня не знает, тому я дам узнать себя. Я – царь Гариб, царь Ирака и Йемена, я – Гариб, брат Аджиба“.
И когда услышал Рад-Шах, сын царя Индии, слова Гариба, он закричал предводителям: «Приведите ко мне Аджиба!» И его привели, и Рад-Шах сказал ему: «Ты знаешь, что эта смута – твоя смута и ты был причиною её. Вон твой брат на поле битвы, на месте боя и сражения. Выйди к нему и приведи мне его пленным; я посажу его на верблюда задом наперёд и буду уродовать, пока не достигну земель Индии». – «О царь, пошли к нему другого, я заболел», – сказал ему Аджиб. И когда РадШах услышал его слова, он стал храпеть и хрипеть и воскликнул: «Клянусь огнём, обладателем искр, и светом, и тенью, и жаром, если ты не выйдешь к твоему брату и не приведёшь его ко мне поспешно, я отрежу тебе голову и потушу твоё дыхание!»
И Аджиб выехал и погнал коня, укрепив своё сердце, и приблизился к брату на поле битвы и воскликнул: «О пёс арабов и гнуснейший из тех, кто вбивал колья в пятки, или ты соперничаешь с царями! Возьми же то, что пришло к тебе и порадуйся своей смерти!» И Гариб, услышав его слова, спросил его: «Кто ты из царей?» И Аджиб ответил: «Я – твой брат, и сегодняшний день – последний из твоих дней в земной жизни!»
И когда Гариб убедился, что это – его брат Аджиб, он вскричал: «О месть за моего отца и мать!» А затем он отдал аль-Кайладжану свой меч и понёсся на Аджиба и ударил его дубиной, нанеся удар непокорного притеснителя, так что едва не выбил ему ребра. И он схватил Аджиба за ворот и потянул его и сорвал с седла и ударил об землю. И оба марида устремились к нему и крепко связали и повели униженного, презренного. И при всем этом Гариб радовался пленению своего врага и говорил такие стихи:

«Добился я цели, и кончен мой труд,
Тебе благодарность и слава, господь!
Я вырос ничтожным, униженным, бедным,
Но все даровал, что хотел я, Аллах.
И в странах я царь, и рабов покорил я,
Но не было б так без тебя, нага господь!»

И когда Рад-Шах увидел, что случилось с Аджибом из-за его брата Гариба, он потребовал своего коня и надел боевые доспехи я кольчугу и выехал на поле битвы. И он гнал своего коня, пока не приблизился к царю Гарибу на месте боя и сражения, и тогда он закричал ему: «О гнуснейший из арабов и носящий дрова, или твой сан достиг того, что ты берёшь в плен царей и богатырей! Сойди с коня и свяжи себе руки, поцелуй мне ногу и освободи моих богатырей! Иди со мной в моё царство в оковах и цепях – тогда я тебя прощу и сделаю тебя шейхом [548] в наших землях, и ты будешь иметь там кусок хлеба!»
И когда Гариб услышал его слова, он так рассмеялся, что упал навзничь и сказал: «О взбесившийся пёс и опаршивевший волк, ты увидишь, против кого обернутся превратности!» И он закричал Сахиму: «Приведи ко мне пленных!» И когда Сахим привёл их, Гариб отсек им головы. И тут Рад-Шах напал на Гариба нападеньем могучего и сшибся с ним, как сшибается непокорный притеснитель, и они возвращались, убегали и сшибались, пока не налетел мрак. И тогда ударили в барабаны окончания…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Шестьсот шестьдесят третья ночь.
Когда же настала шестьсот шестьдесят третья ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда ударили в барабаны окончания и бойцы разошлись, каждый из царей отправился к себе. И их стали поздравлять с благополучием, и мусульмане сказали царю Гарибу: „Не в обычае у тебя, о царь, затягивать бой“. И Гариб ответил: „О люди, я сражался с богатырями и с царями и не видел лучшего боя, чем у этого богатыря. Я хотел вытащить меч Яфиса, чтобы поразить им и искрошить кости и погубить последние дни своего врага, но отложил, думая, что возьму в плен и в исламе найдёт он долю свою“.
Вот что было с Гарибом. Что же касается до РадШаха, то он вошёл в шатёр и сел на свой престол, и вошли к нему вельможи его царства и спросили его про противника, и он сказал: «Клянусь огнём, обладателем искр, я в жизни не видел богатыря, подобного этому! Завтра я возьму его в плен и приведу его, униженного и презренного».
И воины проспали до утра, и ударили в барабаны войны, и приготовились к бою и сражению: повязали мечи и подняли крики и, сев на породистых, могучих коней, выехали из лагеря и наполнили землю, холмы и долины и все обширные местности. И первым, кто открыл ворота боя и сражения, был отважный витязь и храбрый левцарь Гариб, и он стал гарцевать и нападать и воскликнул: «Есть ли мне соперник? Есть ли противник? Пусть не приходит ко мне сегодня ленивый или слабый!» И не закончил он ещё своих слов, как выступил к нему Рад-Шах, который сидел на слоне, подобном большому куполу. А на слоне был трон, привязанный шёлковыми шнурками, и слонятник сидел между ушами слона, и в руках у него был крюк, которым он ударял животное, и слон качался направо и налево. И когда слон приблизился к коню Гариба, тот увидал нечто, чего никогда не видел, и шарахнулся от него. Гариб сошёл с коня и отдал его аль-Кайладжану и, вытащив свой губящий меч, направился к РадШаху, пешим, и оказался перед слоном. А Рад-Шах, когда он боялся, что будет побеждён в схватке с богатырём из богатырей, всегда садился на слона и брал с собою одну вещь, называемую альвахак (она имеет вид сетки, широкой внизу и узкой вверху, и в нижней части её кольцо, в которое продет шёлковый шнур), направлялся к всаднику с конём, набрасывал на них сетку и тянул за шнур, и тогда верховой сходил с коня, и Рад-Шах брал его в плен. И он покорял витязей таким образом.
И когда приблизился к нему Гариб, Рад-Шах поднял руку с сеткой и распустил её над Гарибом, так что сетка развернулась над ним, и Рад-Шах потянул её, и Гариб оказался подле него на спине слона. И Рад-Шах закричал на слона, чтобы тот повернул обратно в лагерь. А альКайладжан с аль-Кураджаном не покидали Гариба, и, увидев, что случилось с их господином, они схватили слона, а Гариб при этом потянулся в сетке и разорвал её, и аль-Кайладжан с аль-Кураджаном ринулись на РадШаха и скрутили его и повели на верёвке из пальмового лыка. И люди бросились друг на друга, точно два бьющихся моря или две столкнувшиеся горы, и пыль поднялась до облаков небесных, и увидели воины воочию мрак смерти, и усилился бой, и полилась кровь. И воины продолжали жестоко сражаться и крепко биться и драться так, что сильнее нельзя, пока день не повернул на закат и не пришла ночь с её мраком. И тогда ударили в барабаны окончания, и воины оставили друг друга. А из мусульман, принимавших участие в сражении в этот день, было убито множество, и большинство получило раны, и досталось им это от бойцов, сидевших на слонах и жирафах. И это было тяжело Гарибу, и он приказал лечить раненых и, обратившись к вельможам из своих людей, спросил их: «Каково будет ваше мнение?» – «О царь, – сказали они, citrixнам повредили только слоны и жирафы, и если бы мы спаслись от них, то победили бы врага». И аль-Кайладжан с аль-Кураджаном сказали: «Мы оба вытащим мечи и бросимся на них и убьём много врагов».
И тогда выступил вперёд человек из жителей Омана (а он был советником у аль-Джаланда) и сказал: «О царь, это войско на моей ответственности, если ты будешь мне повиноваться и выслушаешь меня». И Гариб обернулся к предводителям и сказал им: «Что бы ни сказал вам этот мастер, слушайтесь его!» И предводители ответили: «Слушаем и повинуемся…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Шестьсот шестьдесят четвёртая ночь.
Когда же настала шестьсот шестьдесят четвёртая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что царь Гариб сказал предводителям: „Во всем, что скажет вам этот мастер, слушайтесь его!“ И предводители отвечали: „Слушаем и повинуемся!“ И тот человек выбрал десять предводителей и спросил их: „Сколько вам подчинено богатырей?“ И они ответили: „Десять тысяч“. И тогда он взял их и пошёл на склад оружия и, дав пяти тысячам из них ружья, научил, как из них стрелять.
И когда заблистала заря, неверные снарядились и выставили вперёд слонов и жирафов, и люди несли на себе полное вооружение. И они вывели зверей, и богатыри их стояли перед войском, а Гариб со своими богатырями сел на коней, и кони построились рядами, и ударили в литавры, и выступили вперёд начальники, и вывели зверей и слонов. И тог человек закричал на стрелков, и они занялись стрелами и ружьями, и вылетели стрелы и свинец и вошли в ребра зверей, и звери заревели и повернули на богатырей и воинов и стали топтать их. А потом мусульмане бросились на нечестивых и окружили их от левой стороны до правой. И слоны начали топтать нечестивых и рассеяли их по степям и пустыням. И мусульмане шли у них на затылке, с мечами из индийской стали, и спаслись от слонов и жирафов только немногие, и царь Гариб вернулся со своими людьми, радуясь победе, а наутро они поделили добычу. И они провели в этом месте пять дней, а потом царь Гариб сел на престол царства и потребовал своего брата Аджиба и сказал ему: «О пёс, что это ты собираешь против нас, царей, когда властный во всякой вещи поддерживает меня против вас. Прими ислам – ты спасёшься, и я оставлю ради этого месть за отца и мать и сделаю тебя царём, как ты был, а сам буду под твоей властью».
И Аджиб, услыхав слова Гариба, сказал: «Я не расстанусь с моей верой!»
Тогда Гариб заключил его в железные цепи и приставил к нему сто могучих рабов. А потом он обратился к Рад-Шаху и спросил его: «Что ты скажешь о вере ислама?» И Рад-Шах ответил: «О владыка, я вступлю в вашу веру: не будь эта вера истинная и прекрасная, вы бы не одолели нас. Протяни руку, и я засвидетельствую, что нет бога, кроме Аллаха, и что друг Аллаха Ибрахим – посол Аллаха». И Гариб обрадовался принятию им ислама и спросил его: «Утвердилась ли в твоём сердце сладость веры?» И Рад-Шах ответил: «Да, о мой владыка». А потом Гариб сказал ему: «О Рад-Шах, отправишься ли ты в свою страну и царство?» – «О царь, – ответил РадШах, – мой отец убьёт меня, так как я вышел из его веры». – «Я пойду с тобой, – сказал Гариб, – и отдам тебе во власть твою землю, так что будут тебе послушны страны и рабы, с помощью Аллаха, великодушного, щедрого».
И Рад-Шах поцеловал Гарибу руку и ногу, и Гариб оказал милость придумавшему план, который был причиной поражения врага, и подарил ему много денег. А затем он обратился к аль-Кайладжану с аль-Кураджаном и сказал им: «О вожди джиннов!» И они ответили: «К твоим услугам!» И тогда Гариб сказал» «Я хочу, чтобы вы снесли меня в страны Индии». И мариды отвечали: «Слушаем и повинуемся!» И Гариб взял с собою аль-Джамракана с Саданом, которых понёс аль-Кураджан, а аль-Кайладжан понёс Гариба с Рад-Шахом, и они направились в страну Индии…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Уважаемый читатель, мы заметили, что Вы зашли как гость. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.