Жил-был царь, и был у него сын. Пришла царю пора умирать. Лежит он на смертном одре, а вокруг собрались придворные. Подозвал тут к себе царь сына, взял его руку, вложил ее в руку своего старого советника и говорит:
– Сынок! Делай все, как он скажет.
Потом царь велел советнику пообещать, что тот будет оберегать его сына, и вскоре тихо отошел. Все царство по нему горевало и плакало.
Шли дни. Сына царя возвели на престол, и старый советник, исполняя свое обещание, преданно служил ему. Молодой царь высоко чтил советника и все делал так, как тот скажет. Видят другие придворные, в каком почете советник, и лишились покоя – зависть их замучила. Они только и думали, как бы его очернить. То и дело случалось царю слышать о советнике недобрые речи. Все наперебой твердили ему, что надо заменить старика кем-нибудь помоложе. Но царь к таким речам не прислушивался, а старый советник изо всех сил старался, чтобы дела в государстве шли хорошо и подданным не на что было жаловаться.

– О Рама, – продолжал свой рассказ Вишвамитра, – министры царя Сагары после смерти государя возвели на трон Айодхьи добродетельного Аншумана. Он был великим монархом и имел сына по имени Дилипа. Передав ему царство, Аншуман уединился среди прекрасных гималайских вершин и подверг себя суровым аскезам. Мудрый, он провел здесь тридцать две тысячи лет, и, не призвав святой реки Ганги на землю, отправился на небеса.
Узнав о судьбе своих дядьев и преисполнившись горя, Дилипа, могущественный правитель, думал, что призвать священные воды невозможно. Охваченный беспокойством, он неотступно размышлял о том, как ему свершить благое дело и провести последние ритуалы ради освобождения душ своих предков. Постоянно занятый такими мыслями, праведный и знаменитый царь Дилипа был благословлен рождением добродетельного сына, Бхагиратхи.
Славный монарх Дилипа, совершив много жертвоприношений, правил царством тридцать тысяч лет. Мысли его неизменно были обращены к душам предков, которым он желал освобождения, пока, сраженного болезнью, его не призвала смерть. Завещав царство сыну Бхагиратхе, этот монарх отправился в обитель Индры.

Слушая Вишвамитру, Шатананда, твердый в своих обетах старший сын Гаутамы, прославившийся своими аскезами, смотрел на Раму с изумлением и радостью. Глядя на царевичей, сидевших на почетном месте, Шатананда сказал знаменитому аскету Вишвамитре:
– Так это ты, о лев среди муни, привел царевича к моей почтенной матери, совершавшей свои длительные аскезы? О знаменитый аскет, почтила ли моя мать Раму, достойного уважения всей вселенной, фруктами и всем, что было у нее в хижине? Знал ли Рама все, что случилось прежде с моей матерью, о знаменитый мудрец, когда бог недостойным образом обратился к ней? Правда ли, о Каушика, будь ты благословлен удачей, что мать мою вновь принял мой почтенный отец? Оказал ли мой отец Раме все знаки почтения, о сын Каушики, и исполненный славы Рама, пришедший сюда, принял ли он поклонение великодушного Гаутамы? Успокоился ли дух моего почтенного отца, когда, поприветствовав Раму, он принял ответное почтительное приветствие?
Выслушав мудреца Шатананду, красноречивый муни Вишвамитра ответил:

Призвав все свое смирение, с тяжелым сердцем, пребывая во вражде с великодушным Васиштой, Вишвамитра стонал снова и снова. О Рама, вместе со своей царицей он отправился на юг, чтобы предаться суровой епитимье. Питаясь только фруктами и кореньями, он обуздал чувства и посвятил себя жестокой аскезе. Спустя время у него родились четыре доблестных сына – Хавишпана, Мадхушпана, Махаратха Дридханетра и Маратха. По истечении тысячи лет Брахма, праотец Мира, предстал перед Вишвамитрой и обратился к нему, обители аскетизма:
– О сын Каушики, миры Раджариши покорены силой твоих аскез; за твою епитимью мы провозглашаем тебя Раджариши!
Сказав это, верховный и знаменитый Господь трех миров в сопровождении богов вернулся в свою обитель Брахмалоку.
Слова Брахмы заставили Вишвамитру в смущении склонить голову, он заплакал в негодовании от острого чувства боли. «Совершив величайшую из аскез, я стал лишь могущественным мудрецом среди богов и сонмов риши. Не этого я хотел достичь своей аскезой». С этими мыслями Вишвамитра приступил к новым аскезам, о Какутстха, он был добродетельной и возвышенной душой.
В это время Тришанку, потомок рода Икшваку, затеял жертвоприношение, о Рагхава, чтобы вознестись на небеса, не оставляя смертного тела.

Услышав удивительный рассказ, столь красноречиво поведанный Вишвамитрой, двое царевичей прославили мудреца:
– О божественный мудрец, большая честь услышать историю, которую ты поведал нам; будь добр, расскажи о дальнейшей судьбе старшей дочери царя Хималая. Ты всеведущий, и потому опиши подробно, как Ганга, своими водами очищающая мир, низошла с небес на землю. О сведущий в науке добродетели, почему эту священную реку называют Трипатхага, и откуда появилось это название?
Сидя в кругу мудрецов, Вишвамитра, чьим исключительным достоянием была истина и аскетизм, поведал на вопрос Рамы следующее:
– О царевич, в давние времена Господь Махадева женился на Уме и, очарованный ее красотой, предался радостям супружества. Сто лет по исчислению богов Махадева провел с этой деви, но она не принесла ему детей. Боги во главе с Брахмой с беспокойством думали: «Кто сможет противостоять могущественным и славным потомкам великих Махадевы и Умы?», – и пали ниц перед Махадевой.

Вишвамитра, потомок Каушики, поведал эту историю Раме, обратившись к нему с такими словами:
– О доблестный герой, в давние времена жил царь по имени Сагара, который правил Айодхьей. Храбрый и добродетельный, он любил своих подданных, однако у него не было наследников. Правдивая и целомудренная Кушини, дочь царя Видарбхи, была его старшей царицей. Второй женой царя Сагары была Сумати, дочь Ариштанеми и сестра Супарны, очаровательная и миловидная.
Вместе со своими супругами царь пришел в Гималаи и предался суровым йогическим аскезам в лесу Бхригупрасравана. Через сто лет умерщвления плоти пред царем явился махариши Бхригу, довольный им и готовый даровать свои благословения.
– О безгрешный царь, – сказал риши, – у тебя родится много сыновей, и слава твоя будет беспримерной. Одна из твоих цариц принесет тебе одного сына, а другая – шестьдесят тысяч сынов.
Услышав благословение риши, царицы обратились к нему с вопросом:

Никогда не пугайся того, что слышишь, пока не узнал, что от чего происходит.
Есть в горах Шрипарват город Брахмапур. И вот как-то в этом городе вор ограбил один дом и убежал в лес, чтобы спрятать украденное добро. Но когда бежал вор по лесной дороге, напал на него тигр и убил.
Был среди вещей, которые украл вор, серебряный колокольчик. Упал этот колокольчик на дорогу, а утром подобрали его обезьяны. Понравился им колокольчик, и стали они всё время звонить в него.
Через несколько дней нашли жители города в лесу убитого человека. Увидели они его, услышали звон колокольчика и решили, что поселился в их лесу ракшас, который убивает людей и звонит в колокольчик. Испугались жители Брахмапура, и с тех пор никто из них но отваживался выйти из города. Люди из других городов тоже боялись к ним ездить. Плохо стало жителям города Брахмапура, так как кончились у них запасы продовольствия и некому было их пополнить.

Кто дрожит над своим добром, всё потеряет.
Есть в городе Чампака монастырь, и живёт в том монастыре один монах, по имени Чарукарн. Когда-то под полом его кельи жил и я.
С утра Чарукарн уходил в город просить милостыню, а вернувшись, обедал тем, что ему подавали в городе, а затем, повесив мешок с остатками пищи на гвоздь, вбитый в стену, ложился спать. И вот, когда монах засыпал, я вылезал из своей норы, подходил к стене, на которой висел мешок монаха, подпрыгивал и, забравшись в мешок, вволю наедался.
Однажды, когда Чарукарн, только что пообедав, собирался лечь спать, пришёл к нему его друг – монах Винакарн. Они так долго сидели и разговаривали, что я успел порядочно проголодаться. Ждал я, ждал, когда Винакарн уйдёт и Ча-рукарн ляжет спать, и, не выдержав, решил попробовать пообедать при них. Вылез я из норы и стал осторожно подбираться к мешку. И вот, когда я был уже под самым мешком и собирался прыгнуть, Чарукарн увидел меня. Схватил он бамбуковую палку и ударил ею по полу. Если б я не успел вовремя отскочить и юркнуть в свою нору, плохо пришлось бы мне.

В одной индийской деревне, недалеко от моря, жил крестьянин – очень жадный, настоящий скряга. Однажды захотелось ему кокосовых орехов. Он взял рупию и пошел на базар.
– Хозяин, почем у тебя кокосовые орехи? – спросил он, зайдя в первую лавку.
– Четыре аны, – ответил лавочник.
[Ана – мелкая индийская монета. ]
– А ты случайно не знаешь, где бы мне найти кокосовые орехи по три аны? – полюбопытствовал крестьянин.
– Знаю, вон в соседней лавке.
Скряга пошел в ту лавку, но и там не захотел покупать орехи. Он подумал, что где-нибудь, наверное, есть орехи и дешевле, и пошел дальше.

Жил-был воробей со своей воробьихой. Однажды ей посчастливилось найти несколько зерен риса, а самому воробью – чечевицу. Воробьиха сказала:
– Послушай, давай сварим себе кашу!
Приготовила она кашу, прикрыла ее и полетела к колодцу набрать воды. А воробей тем временем подкрался к чашке, в которой была каша, и в два глотка съел ее. Насытившись, ои поставил чашку на место и уселся в сторонке.
Прилетела воробьиха с водой и говорит ему:
– Ну давай, где там каша? Сейчас мы как следует поедим.
А воробей отвечает:

Давно это было. Игла и тигр из-за чего-то поссорились между собой. И задумала игла убить тигра. Пустилась она в путь, чтобы разыскать его и разделаться с ним. По дороге ей повстречался коровий навоз.
– Куда ты идешь, сестрица игла? – спрашивает навоз.
– Иду убивать тигра,– отвечает игла.
– Не возьмешь ли и меня с собой?
– Пойдем!
Пошли они вместе. Прошли немного, встречается им горошина и спрашивает:
– Сестрица игла, куда ты так спешишь?
– Иду убивать тигра,– не останавливаясь, отвечала игла.– Если хочешь, пойдем вместе.
Обрадовалась горошина и покатилась вместе с ними. Попался им по дороге скорпион. Засмеялся он и говорит:
– Сестрица игла, уж не замуж ли тебя выдают, не к жениху ли ведут?

Жил-был крестьянин, звали его Мохна. Жена у него была красавица, при любых невзгодах бодрости духа не теряла, улыбалась всегда и цвела, как цветочек. И звали ее цветочным именем – Генда, что значит Ноготок. Сари на ней было старенькое и рваное, заплата на заплате, но она никогда не унывала. Животы у них нередко подводило от голода, случалось, что в доме муки не было пи горсточки, но она никогда никому на судьбу не жаловалась и говорила, что, слава богу, они ни в чем не нуждаются. А Мохна сердился на нее: «Из какого теста ты сделана, что все тебе нипочем? А вот мне страсть как надоело мучиться! Долге нам с голоду помирать? Можно ли верить в справедливость всевышнего?» Генда со смехом отвечала:
– Какой же ты мужчина? Хуже бабы! И счастье, и несчастье – все от человека. Если сидеть сложа руки, то ничего не добьешься.
– Ты всегда одно и то же твердишь. А я как проклятый тружусь в поле с утра до ночи. И все равно – ни на еду, ни на одежду не удается заработать.

В одном лесу жил большой, злой лев. Каждое утро, выйдя из своей пещеры, он оглашал джунгли ужасным рыком. И тогда все звери в страхе разбегались в разные стороны. Но скрыться от льва было нелегко. Каждый раз он настигал какого-нибудь зверя, утаскивал его в свою пещеру и там расправлялся с ним.
Шли дни, и лев становился всё прожорливее и злее. Раньше он выходил на охоту только по утрам, теперь же лев охотился и утром, и в полдень, и на закате.
Однажды, выйдя из пещеры, лев, как всегда, разинул свою огромную пасть и рявкнул. Но, странная вещь, он не увидел ни одного бегущего зверя. Лев зарычал ещё сильнее - и снова никого не увидел. Тогда он понял, что в джунглях больше не осталось никаких зверей: все они нашли свой конец в его пещере.

Жил-был в лесу шакал. Ои всем делал пакости. Раз в самом конце зимы надумал он забежать в деревню. Бегал, бегал вокруг дворов, и захотелось ему пить. Колодец был недалеко. Но как шакалу напиться, когда нет у него: ни ведра, ни верёвки? Сунул он морду в колодец, да вода стояла низко, не достать - и всё тут. Рассердился шакал. "Ладно!- думает. - Вот возьму да и подожгу эту воду. Пускай сгорит". Он снова побежал в деревню и принёс огня.
Вернулся к колодцу - а там люди. Они закололи козлёнка и собирались готовить обед. Рядом с ними стояло ведро с водой. Шакал подошёл и напился. Люди попросили у шакала огня. "Дам-ка я им огня,- думает шакал. - Глядишь, и мне перепадёт за это косточка и кусочек мясца".
Отдал он людям огонь. Они развели костёр и зажарили козлёнка. Стали делить мясо. Шакал тут как тут - ждёт, что и на его долю достанется. Да только не дали ему ни кусочка. Не вытерпел шакал, просит:

Жил-был в лесу шакал. Ои всем делал пакости. Раз в самом конце зимы надумал он забежать в деревню. Бегал, бегал вокруг дворов, и захотелось ему пить. Колодец , был недалеко. Но как шакалу напиться, когда нет у него : ни ведра, ни веревки? Сунул он морду в колодец, да вода стояла низко, не достать – и все тут.
Рассердился шакал. «Ладно! – думает. – Вот возьму да и подожгу эту воду. Пускай сгорит».
Он снова побежал в деревню и принес огня.
Вернулся к колодцу – а там люди. Они закололи козленка и собирались готовить обед. Рядом с ними стояло ведро с водой. Шакал подошел и напился. Люди попросили у шакала огня. «Дам-ка я им огня,– думает шакал. – Глядишь, и мне перепадет за это косточка и кусочек мясца».
Отдал он людям огонь. Они развели костер и зажарили козленка. Стали делить мясо. Шакал тут как тут – ждет, что и на его долю достанется. Да только не дали ему ни кусочка. Не вытерпел шакал, просит: