Жил-был в своей норе около речки шакал. Он частенько ходил к реке на водопой. А в речке той жил крокодил. Каждый день он прятался у берега под кустами в надежде, что какой-нибудь зверь пойдет воды испить и тут-то он его и поймает.
Пришел как-то шакал к реке и видит: у берега вода мутная да грязная. Вошел шакал в речку подальше, чтоб испить водицы почище, а крокодил хвать его за ногу! Испугался шакал, но потом набрался духу и стал думать, как бы ему свою лапу из крокодильей пасти вызволить. И вот что он придумал: «Не буду я вовсе шевелить лапой, словно она и не моя!»
И сказал оп крокодилу спокойным голосом: – Ах, приятель крокодил, у меня ноги в иле увязли, тону я! Помоги мне, скорей хватай меня за ногу!
Крокодил попался на эту удочку.
«Какой же я дурак! – подумал он. – Я принял корни водорослей за шакала лапу и сижу себе да держу их в зубах!» Отпустил он шакала и вцепился в корень. Обрадовался шакал и говорит:
– Большое тебе спасибо! – И ушел, напевая веселую песенку.

Жили в лесу голубь с голубкой. Свили они себе на дереве гнездышко, и голубка снесла яйца. Но очень она боялась, как бы какой-нибудь зверь не съел их.
– Дорогой супруг! – сказала она голубю. – Надо бы нам обзавестись надежным другом: в трудную минуту он нам поможет.
– Ах, милая! – ответил голубь. – Ведь поблизости не живет никто из наших сородичей.
Голубка подумала, подумала и говорит:
Ну что ж, это делу не помеха! Можно найти друга среди чужих, а то одним нам жить трудно.
Согласился голубь и стал искать по соседству кого-нибудь, с кем можно было бы дружбу свести.
Неподалеку от их дерева жила семья ястреба. Пришел к ним голубь и говорит:
– Соседи, давайте дружить!

В этом славном городе жил царь Дашаратха, продолжающий традицию знаменитого царя Ману. Он был сведущ в толковании Вед, его основным богатством была исключительная правдивость и добродетель; он никогда не нарушал своего слова, был необыкновенно благоразумен, прозорлив и любим своими подданными; великий воин на колеснице, могущественный потомок династии Икшваку, совершивший много жертвоприношений, он всегда был справедлив и пользовался абсолютным влиянием среди людей; подобный великому мудрецу, он был царственной особой; знаменитый на все три мира, блестяще повергающий своих врагов, друг всем, в совершенстве владеющий чувствами и желаниями, в процветании он равен был Индре, а в богатстве – Кувере. Защитник истины, этот монарх стремился достичь совершенства в знании, всемирном процветании и счастье и правил Айодхьей, словно небесный царь Индра – Амаравати.
Люди в столице Дашаратхи были счастливы, добродетельны, образованны, опытны, довольны, трудились согласно своему призванию, не ведали жадности и лжи.

Жила-была старуха. Пошла она однажды к горшечнику и купила четыре горшка. Вернулась домой, поставила горшки на полку, а сама достала из кувшина муку и принялась печь лепешки.
Здоровья старуха была слабого, ходила сгорбившись. Работать ей было трудно. Месит она тесто и думает о своей горькой доле: "Вот был бы у меня сынок, пошел бы он сейчас жать пшеницу". Сказала это старуха вслух и тяжело вздохнула.
Услышали ее слова горшки, что стояли на полке, закачались, застучали друг о друга, будто переговариваясь. А старуха опять тяжело вздохнула.
Тогда один горшок, который стучал громче всех, закачался еще сильнее. И старуха вдруг услышала:
- Матушка! Матушка! Я пойду в поле жать пшеницу!

Жил-был царь. Были у него три сына. И был у него сад. Какие только деревья и цветы не росли в том саду!
Но случилась с тем садом беда. Едва на деревьях начали созревать плоды, а лужайки запестрели цветами, откуда ни возьмись прискакали кони Индры. Деревья поломали, траву помяли, цветы повытоптали. Разгневался царь, приказал своим стражникам, глаз не смыкая, сад сторожить. Но как ни стерегли они сад, сколько ни берегли, уберечь так и не смогли. Опять примчались кони, все поломали, повытоптали. Тогда отправились во все концы царские гонцы. Они били в барабан и кричали:
– Эй, люди добрые, народ честной, кто из вас злых коней-дьяволов поймает, тому царь все царство свое отдаст!
Услышали царевичи царский указ и встревожились. Посудили-порядили они меж собой и порешили на том:
«Будем сами сад сторожить, сами тех коней-лиходеев ловить! Кто другой коней изловит – несдобровать нам! Потеряем мы вместе с отцом все царство! Станет чужой человек царем, а нас отсюда прогонит».

Жил-был в одной деревне староста. Был у него в услужении человек по имени Дара. Дара пас хозяйских буйволиц. Но были у него и свои. Пригонит Дара стадо на опушку леса, своих буйволиц пустит пастись, а хозяйским возьмет и морды завяжет, чтобы его буйволицам больше травы оставалось. Так изо дня в день: буйволицы Дары щипали свежую траву и отъедались, а у старосты буйволицы только тощали.
Видит староста, что его скот совсем захирел; вот он однажды и говорит:
– Послушай, Дара! Почему это мои буйволицы такие худые, а твои откормлены как на убой? Ведь они пасутся все вместе. В чем тут дело?
– Откуда мне знать, господин староста, – ответил Дара. – Ведь я их всех в одном месте пасу. Если не верите, приходите и убедитесь сами, что я не лгу...

Жил когда-то богатый купец, и был у него сын. Купец в нём души не чаял, ни в чём мальчику не отказывал. Однажды пожелал тот, чтоб был у него свой дом в большом саду. Купил ему отец дом, и стал сын всё своё время там проводить.
Вот как-то раз, гуляя по саду, мальчик нашёл в гнезде пеночки маленькое яичко. Принёс он яичко домой, положил в ларец, да там и забыл.
Много дней прошло с тех пор. Живёт купеческий сын, ни о чём не тужит, по саду гуляет, ест, что ни пожелает, - еду-то из родительского дома три раза на дню ему приносят.
Тем временем из яичка, что лежало в ларце, вышла хорошенькая маленькая девочка. А купеческий сын про то знать не знает и ведать не ведает. Забыл он про яйцо давным-давно. А девочка в ларце подрастать стала. Как ходить выучилась, так захотелось ей поглядеть, что снаружи делается. Ларец-то не заперт был.

Однажды, когда мудрец Нарада после путешествия на землю вернулся в Вайкунтх и предстал перед Вишну, тот сказал ему:
- Нарада! Ты, кажется, обошёл землю. Всё ли там благополучно? Подают ли богатые милостыню? Почитают ли меня бедняки?
Улыбнулся Нарада и ответил:
- Господин мой! Ты, видно, считаешь, что смертные думают так же, как ты, небожитель. Раз ты супруг Лакшми, богини богатства, то тебе уже кажется, что всякий богатый человек на земле будет подавать милостыню. Но зачем я тебе говорю это? Всё равно ты не поверишь моим словам. Лучше сам побывай на земле.
Вишну услышал обиду в голосе Нарады, но не стал обращать на это внимания. «Что ж, может быть, и в самом деле последовать его совету,- подумал он,- и отправиться посмотреть, как живут люди на земле?»

Однажды, когда мудрец Парада после путешествия на землю вернулся в Вайкунтх и предстал перед Вишну, тот сказал ему:
– Нарада! Ты, кажется, обошел землю. Все ли там благополучно? Подают ли богатые милостыню? Почитают ли меня бедняки?
Улыбнулся Нарада и ответил:
– Господин мой! Ты, видно, считаешь, что смертные думают так же, как ты, небожитель. Раз ты супруг Лакшми, богини богатства, то тебе уже кажется, что всякий богатый человек на земле будет подавать милостыню. Но зачем я тебе говорю это? Все равно ты но поверишь моим словам. Лучше сам побывай на земле.
Вишну услышал обиду в голосе Нарады, но не стал обращать на это внимания. «Что ж, может быть, и в самом деле последовать его совету,– подумал он,– и отправиться посмотреть, как живут люди на земле?»

Бывает, что умному для достижения своей цели и врага на себе возить приходится.
В одном старом, заброшенном парке жила Змея, по имени Мандависарпа, что значит «Медленно скользящая». Она была уже такой старой и слабой, что не могла охотиться и добывать себе пропитание.
Однажды, ослабев от голода, Змея улеглась на берегу пруда и стала греться на солнышке. Увидела её Лягушка и спросила:
– Почему ты не охотишься и не ищешь себе пищи?
– Иди прочь!-отвечала Змея. – Ты лучше о себе позаботься.
Но Лягушка, которая была очень любопытна, не уходила и всё приставала к Змее с вопросами. А у Змеи прямо слюнки текли при виде молодой, вкусной Лягушки. Но Мандави-сарпа знала, что ей не угнаться за Лягушкой, и поэтому пошла на хитрость.

Главная забота слуги – внушить своему господину, что без него ему никак не обойтись.
На севере Индии, в пещере на горе Арбудашикхара, жил Лев, по имени Махавикрам, что значит «Отважный». И вот поселилась в его пещере Мышь. Стоило Льву лечь в пещере отдохнуть после обеда, как Мышь вылезала из своей норы и принималась грызть львиную гриву. Так она и жила спокойно и беззаботно, а Лев ничего не замечал.
Но вот однажды лёг он, как всегда, спать и только было задремал, как Мышь вылезла из норы и забралась в его гриву. Почувствовал Лев, что кто-то копошится у него в гриве, и тряхнул головой. Испугалась Мышь, выскочила из гривы и юркнула в свою нору. Увидел её Лев и удивился. "Чего это она копошилась тут?"– подумал он и взглянул на свою гриву. Только сейчас заметил он, что половина гривы у него отъедена.

Жил-был царь. Он был мастер на всякие выдумки. Раз пришло ему на ум поразвлечься. Вот он и велел объявить: «Кто решится залезть ночью в пруд и просидеть в воде до утра, тот получит в награду полцарства». Время было зимнее, ночи стояли холодные. Многие слышали про обещание царя, но никто не отваживался сделать то, что он требовал. Нашелся наконец один бедный брахман. Нужда его совсем одолела – впору руки на себя наложить. Вот он и вздумал попытать счастья. Всю ночь брахман просидел по шею в студеной воде, а наутро, живой и здоровый, пришел за наградой.
Царь очень удивился и спрашивает:
– Расскажи, что ты видел, когда сидел в пруду.
Брахман ему отвечает:

Много лет прожил со своей женой Ангарайн из деревни Кольмель. Много лет молился он Богине-матери, старшему Богу-отцу, младшему Богу-отцу – всем трем богам, чтобы они даровали ему сына, но мольбы его были напрасны. Вспомнил старый Ангарайн пословицу: «Бездетным помрешь – рая не увидишь» и решил взять в дом вторую жену. Пошел оп однажды в деревню Поргар, отыскал там девушку, умную и красивую, заплатил ее родителям выкуп, как обычаем требовалось, да и женился на ней. А потом вернулся с молодой женой в родную деревню и своей прежней жене сказал:
– Вот тебе подруга и помощница, живите мирно и согласно. Бог даст, исполнится моя мечта, и я хоть на старости лет счастье увижу.
Обидно стало старшей жене от этих слов. С первого взгляда возненавидела она свою молодую соперницу, но вслух сказать ничего не посмела – разве может женщина воле мужа перечить? Поклонилась она супругу и молвила :
– Пусть будет так, как ты велишь, господин!

Услышав о жизни прозорливого Рамы из уст Нарады, который рассказывая, даровал совершенство праведности своему слушателю, святой мудрец пожелал узнать подробности этой сокровенной истории. Омыв руки и стопы и испив немного чистой воды, сидя на траве куша с лицом, обращенным на восток и сложенными ладонями, он предался глубокой медитации, и перед его внутренним взором развернулась вся история Рамы. По милости Брахмы святой мудрец увидел все, что испытали, видели и свершили Рама, Сита и Лакшмана. Он стал свидетелем жизни Рамы, воплощения истины, и всех его подвигов в лесу и всюду, где ступала его нога.
Силой духовной медитации и йоги просвещенный мудрец Вальмики увидел прошлое столь же ясно, как плод пальмы на ладони, и стал в стихах описывать жизнь Рамы. История Рамы, дарующая праведность, процветание и наслаждение читателю, история, которая возвышает ум и избавляет от печали, чарует сердце и, подобно морю, полна чудесных игр, была поведана Вальмики так, как рассказал ему ее Нарада.

Узнав о смерти своих сыновей, Дити сраженная горем приблизилась к мужу Кашьяпе и сказала:
– О благословенный, мои дети убиты твоими славными сыновьями! Силой аскезы я хочу родить сына, который сразит Индру!
Сын Маричи, великий Кашьяпа, ответил Дити, охваченной горем:
– Быть тому! Очистись, о хранительница аскетизма, и стань счастливой! Ты дашь рождение сыну, который убьет Шакру в сражении! По истечении тысячи лет, если ты сохранишь целомудрие, у тебя родится сын, разрушитель трех миров!
С этими словами аскет коснулся Дити ладонью и, благословив удачей, удалился совершать суровые епитимьи. О лучший из людей, как только Кашьяпа ушел, Дити в великой радости уединилась на берегах Куши и стала предаваться аскезам. В это время пред нею предстал тысячеглазый бог.