В некоей деревне был крестьянин не весьма богатый, и тот крестьянин жил со своею женою три года, а детища у них не было. На четвертое лето жена его понесла и родила сына, которого назвали Иваном. Когда Ивану минуло пять лет, а ходить он не мог, потому что был сидень, то отец его и мать стали кручиниться и просили бога, чтоб дал сыну их здоровые ноги; однако сколько они ни молилися, а сын их не мог ходить и сидел сиднем тридцать лет и три года.
В некое же время пошел крестьянин со своею женою к обедне, и в то же время подошел под окно их избы нищий и стал у Ивана крестьянского сына просить милостыню. Иван крестьянский сын на то ему сказал:
- Я бы подал милостыню, да встать с места не могу.
Тогда ему нищий молвил:
- Встань и сотвори мне милостыню; ноги твои здоровы и исцелены.
Иван крестьянский сын тотчас встал с места и несказанно обрадовался, что ноги его совсем стали здоровы и невредимы. Он кликнул нищего в избу и накормил. Тогда нищий попросил у него пива напиться, а Иван тотчас пива принес; однако нищий пива не пил, а велел ему всю ендову1 выпить, и он в том не отрекся и выпил. Тогда нищий спросил:

В некотором было царстве, в некотором государстве был-жил царь, по имени Выслав Андронович. У него было три сына-царевича: первый — Димитрий-царевич, другой — Василий-царевич, а третий — Иван-царевич. У того царя Выслава Андроновича был сад такой богатый, что ни в котором государстве лучше того не было; в том саду росли разные дорогие деревья с плодами и без плодов, и была у царя одна яблоня любимая, и на той яблоне росли яблочки все золотые. Повадилась к царю Выславу в сад летать жар-птица; на ней перья золотые, а глаза восточному хрусталю подобны. Летала она в тот сад каждую ночь и садилась на любимую Выслава-царя яблоню, срывала с нее золотые яблочки и опять улетала. Царь Выслав Андронович весьма крушился о той яблоне, что жар-птица много яблок с нее сорвала; почему призвал к себе трех своих сыновей и сказал им:
- Дети мои любезные! Кто из вас может поймать в моем саду жар-птицу? Кто изловит ее живую, тому еще при жизни моей отдам половину царства, а по смерти и все.

Ах, да Ерема да Фома были два братейка:
Они волосом однаки и умом равны,
У них бороды, как бороды, и усы, как усы.
Вот задумали братаны в божью церковь идти;
В божью церковь идти, богу молиться.
Вот Ерема зашел в церковь, а Фома в алтарь,
Вот Ерема взял книгу, а Фома псалтырь;
Ох, Ерема-то запел, а Фома заговорил.
То заслышали попы со высокия горы,
Попы грамотные, люди надобные...
Вот Ерему взяли в шею, а Фому в толчки.

Было два брата, Хома да Ерема; сдумали-сгадали честные братаны рыбу ловить.
Лодка была у них розна, ботник безо дна; три дня тонули, а потонуть не могли, добрые люди повытащили. Сели братаны на бережок, понюхивают табачок.
Вздумали они торговать; накупили холстов, съехали в Ростов и променяли холсты на свиные хвосты, и тут неудача!
Вздумали землю пахать: посеяли рожь и овес; рожь-то не выникла, а овес-то не взошел, с того они соху и борону в огонь, лошадь по горлу ножом, а сами с пашни бегом!

У одного барина было много животины. Только что он принял пять барашков, из шкурок ихних выделал овчинки и стал себе шубу шить. Призвал портного.
- Ну, — бает, — сшей мне шубу.
Тот померил-померил; видит, что не хватит ему пол-овчинки на шубу.
- Мало, — бает, — овчин, не хватает на клинья.
- Эвтому делу можно пособить, — бает барин и велел лакею своему у одного барана содрать шкурку с одного боку. Лакей так и сделал, как барин баял. Только что этот баран рассерчал на барина, подозвал к себе козла.
- Пойдем, — бает, — от этакого лиходея; в лесу пока можно жить, травка есть, водицу найдем, сыты будем.
Вот они и пошли. Пришли в лес, сладили шалашу, и ну по ночам ночевать. Живут себе да поживают да травку поедают.
Только что у того барина жить не полюбилось не им одним.

Жил-был себе в одном селе сын с матерью, а мать была у него старая-престарая старуха, и звали этого сына Иван-дурак. Жили они в убогой избенке об одном оконце и в великой бедности: такая бедность была, что окромя хлеба черствого, почитай, и не едали ничего, а иной раз и того еще не было. Мать сидит, пряжу прядет, а Иван-дурак на печи сидит, в золе копается да знай сопит себе. Вот только мать и говорит ему:
- Что ты, Иванушка, сидишь да сопишь себе на печи-то в золе? Шел бы ты куда, к корчме, что ли; авось-либо добрый человек какой попался, взял бы тебя к себе в батраки — все хоть какой-нибудь кусок хлеба был! А дома-то кормиться нам нечем.
- Ну, ладно, я пойду! — говорит дурак; взял и пошел себе к корчме. Навстречу ему человек попадается:
- Куда идешь, Иван-дурак?
- В службу иду наниматься.
- Ступай ко мне служить: вот тебе столько-то я жалованья положу и все прочее.

Было-жило два брата: один богатый, другой бедный; у бедного — жена да дети, а богатый — один как перст. Пошел бедный к богатому и стал просить:
- Накорми, братец, сегодня при бедности моих детей; нам и пообедать нечего!
- Сегодня мне не до тебя, — говорит богатый, — сегодня у меня всё князья да бояре, так бедному не приходится тут быть!
Облился бедный брат слезами и пошел рыбу ловить:
- Авось бог даст — поймаю! Хоть ухи дети похлебают.
Только затянул тоню, и попал ему кувшин.
- Вытащи меня да разбей на берегу, — отозвалось из кувшина, — так я тебе счастье укажу.
Вытащил он кувшин, разбил на берегу, и вышел оттуда неведомый молодец и сказал:
- Есть зеленый луг, на том лугу береза, у той березы под кореньями утка; обруби у березы коренья и возьми утку домой; она станет нести тебе яички — один день золотое, другой день серебряное.

Жили-были старик да старуха. Пошел раз старик на реку рыбу ловить. Смотрит — попался в сети журавль, кричит, бьется, выбраться не может.
Пожалел старик журавля.
«Зачем, — думает, — такой доброй птице погибать?»
Подошел к журавлю, помог ему из сетей высвободиться. Говорит ему тут журавль человеческим голосом:
— Спасибо тебе, старичок! Никогда твоей услуги не забуду. Пойдем мне домой — дам тебе хороший подарок.
Вот они и пошли — старик да журавль.
Шли, шли и пришли на болотце, к журавлевой избе. Вынес журавль полотняную скатерть и говорит:

Был-жил мужик, у него было три сына. Жил он богато, собрал два котла денег - один закопал в овине, другой в воротах. Вот помер этот мужик, а про деньги никому не сказал.
Однажды был на деревне праздник; шел скрипач на гулянку и вдруг провалился сквозь землю; провалился и попал в ад, прямо в то место, где богатый мужик мучился.
- Здравствуй, знакомый! - говорит скрипач. Отвечает ему мужик:
- Ты неладно попал сюда! Здесь ад, и я в аду сижу.
- За что же ты, дядя, сюда угодил?

Жил-был богатый купец Марко — скупей его не было! Раз как-то пошел он гулять; идучи дорогою, увидал нищего: сидит старец и просит милостыни:
- Подайте, православные, Христа ради!
Марко Богатый прошел мимо. Следом за ним шел на ту пору бедный мужик, возжалел нищего и подал ему копеечку. Стыдно показалось богатому, остановился он и говорит мужику:
- Послушай, земляк, дай мне взаймы копеечку; хочется убогому подать, да мелких нету!
Мужик дал ему и спрашивает:
- А когда за долгом приходить?
- Завтра приходи!
На другой день бедный идет к богатому за своей копейкою. Пришел на его широкий двор:
- Что, Марко Богатый дома?

В Москве белокаменной жил один парень в работниках; задумал на лето в деревню идти и стал просить у хозяина расчета. Только не много пришлось ему получать денег, всего-навсего один полтинник. Взял он этот полтинник и пошел за Калужскую заставу; смотрит — сидит на валу слепой нищий и просит Христовым именем подаяния. Мужик подумал-подумал и сжалился; подал ему полтинник и сказывает:
- Это, старичок, полтинник; прими из него Христа ради семитку, а сорок восемь копеек дай мне сдачи.
Слепой положил полтинник в свою мошну и снова затянул:
- Православные христиане, подайте Христа ради слепому-невидущему!
- Что ж ты, старик? Подавай мне сдачу.
А он будто не слышит:
- Ничего, родимый! Еще солнышко высоко, успею до двора помаленьку добрести.
- Оглох, что ли? Мне самому идти добрых сорок верст, деньги в дороге-то надобны!
Взяло мужика горе пуще острого ножа:

Ходят курица с петухом на поповом гумне. Подавился петушок бобовым зернятком.
Курочка сжалилась, пошла к речке просить воды.
Речка говорит:
- Поди к липке, проси листа, тогда и дам воды!
- Липка, липка! Дай листу: лист нести к речке, речка даст воды, воду нести к петушку, — подавился петушок бобовым зернятком: ни слышит, ни дышит, ровно мертвый лежит!
Липка сказала:
- Поди к девке, проси нитки: в те поры дам листа!
- Девка, девка! Дай нитки, нитки нести к липке, липка даст листу, лист нести к речке, речка даст воды, воду нести к петушку, — подавился петушок бобовым зернятком: ни слышит, ни дышит,, ровно мертвый лежит!

Жил-был скупой скряга, старик; имел двух сыновей и множество денег; послышал смерть, заперся один в избе и сел на сундук, начал глотать золотые деньги и есть ассигнации и так покончил свою жизнь. Пришли сыновья, положили мертвого под святые иконы и позвали дьячка читать псалтырь. Вдруг в самую полночь является в образе человека нечистый, поднял мертвого старика на плечо и сказал:
- Держи, дьячок, полу!
И начал трусить старика:
- Деньги твои, а мешок мой!
Понес его и невидим стал.