Поди туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что

Пошел отставной солдат Тарабанов странствовать; шел он неделю, другую и третью, шел целый год и попал за тридевять земель, в тридесятое государство — в такой дремучий лес, что кроме неба да деревьев ничего не видать. Долго ли, коротко ли — выбрался он на чистую поляну, на поляне огромный дворец выстроен. Смотрит на дворец да дивуется — этакого богатства ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать! Обошел кругом дворца — нет ни ворот, ни подъезда, нет ходу ниоткудова. Как быть? Глядь — длинная жердь валяется; поднял ее, приставил к балкону, напустил на себя смелость и полез по той жерди; взлез на балкон, растворил стеклянные двери и пошел по всем покоям — везде пусто, ни одна душа не попадается!
Входит солдат в большую залу — стоит круглый стол, на столе двенадцать блюд с разными кушаньями и двенадцать графинов с сладкими винами. Захотелось ему голод утолить; взял с каждого блюда по куску, отлил из каждого графина по рюмке, выпил и закусил; залез на печку, ранец в голова положил и лег отдыхать. Не успел задремать хорошенько — как вдруг прилетают в окно двенадцать лебедушек, ударились об пол и сделались красными девицами — одна другой лучше; крылышки свои на печь положили, сели за стол и начали угощаться — каждая с своего блюда, каждая из своего графина.
- Послушайте, сестрицы, — говорит одна, — у нас что-то неладно. Кажись, вина отпиты и кушанья початы.
- Полно, сестрица! Ты завсегда больше всех знаешь!
Солдат заприметил, куда они положили крылышки; тотчас тихонько поднялся и взял пару крылышек той самой девицы, которая была всех догадливее; взял и спрятал.
Красные девицы пообедали, встали из-за стола, подбежали к печке и ну разбирать свои крылышки. Все разобрали, только одной не хватает.
- Ах, сестрицы, моих крылышек нету!
- Ну что ж? Зато ты больно хитра!
Вот одиннадцать сестер ударились об пол, обернулись белыми лебедушками и улетели в окно; а двенадцатая как была, так и осталась и горько-горько заплакала. Солдат вылез из-за печки; увидала его красная девица и начала жалостно упрашивать, чтоб отдал ей крылышки. Говорит ей солдат:
- Сколько ни проси, сколько ни плачь — ни за что не отдам твоих крылышек! Лучше согласись быть моей женою, и станем жить вместе.
Тут они меж собой поладили, обнялись и крепко поцеловались.
Повела его красная девица, своего нареченного мужа, в подвалы глубокие, отперла большой сундук, железом окованный, и говорит:
- Забирай себе золота, сколько снести можешь, чтоб было чем жить — не прожить, было бы на что хозяйство водить!
Солдат насыпал себе полны карманы золота, выбросил из ранца старые заслужонные рубашки, набил и его золотом. После собрались они и пошли вдвоем в путь-дорогу дальнюю.
Долго ли, коротко ли — пришли в славный столичный город, наняли себе квартиру и расположились на житье. В один день говорит солдату его жена:
- На тебе сто рублей, поди в лавки и как есть на всю сотню купи мне разного шелку.
Солдат пошел в лавки, смотрит — на дороге кабак стоит.
- Неужли, — думает, — из сотни рублей нельзя выпить и на гривенник? Дай зайду!
Зашел в кабак, выпил косушку, заплатил гривенник и отправился за шелком; сторговал большой сверток, приносит домой и отдает жене. Она спрашивает:
- На сколько тут?
- На сто рублей.
- Ан неправда! Ты купил на сто рублей без гривенника. Куда ж, — говорит, — ты гривенник девал? Верно, в кабаке пропил!
- Ишь какая хитрая! — думает солдат про себя, — всю подноготную знает.
Из того шелку вышила солдатская жена три чудных ковра и послала мужа продавать их; богатый купец дал за каждый ковер по три тысячи, дождался большого праздника и понес те ковры самому королю в подарок. Король как взглянул, так и ахнул от удивления:
- Что за искусные руки работали!
- Это, — говорит купец, — простая солдатская жена вышила.
- Быть не может! Где она живет! Я сам к ней поеду.
На другой же день собрался и поехал к ней новую работу заказывать; приехал, увидал красавицу и по уши в нее врезался. Вернулся во дворец и задумал думу нехорошую, как бы от живого мужа жену отбить. Призывает к себе любимого генерала.
- Выдумай, — говорит, — как извести солдата; награжу тебя и чинами, и деревнями, и золотой казной.
- Ваше величество! Задайте ему трудную службу: пусть пойдет на край света да Сауру-слугу достанет; тот Саура-слуга может в кармане жить, и что ему ни прикажешь — живо все сделает!
Король послал за солдатом, и как скоро привели его во дворец, тотчас на него накинулся:
- Ах ты, неразумная голова! По кабакам, по трактирам ходишь да все хвастаешь, что Сауру-слугу достать — для тебя плевое дело. Что ж ты наперед ко мне не пришел, ни единого слова про то не сказал? У меня ведь двери никому не заперты.
- Ваше величество! Мне такой похвальбы и на ум не всходило.
- Ну, брат Тарабанов! Не моги запираться! Ступай на край света и добудь мне Сауру-слугу. Не добудешь — злой смертью казню!
Прибежал солдат к жене и рассказал свое горе; она вынула колечко.
- На, — говорит, — колечко; куда оно покатится, туда и ступай — ничего не бойся!
Наставила его на ум, на разум и отпустила в дорогу.
Кольцо катилось-катилось, докатилось до избушки, вспрыгнуло на крылечко, в дверь да под печку. Солдат за ним вошел в избушку, залез под печь и сидит-дожидается. Вдруг приходит туда старик — сам с ноготь, борода с локоть, и стал кликать:
- Эй, Саура! Покорми меня.
Только приказал, в ту ж минуту перед ним является бык печеный, в боку нож точеный, в заду чеснок толченый и сороковая бочка хорошего пива. Старик сам с ноготь, борода с локоть сел возле быка, вынул нож точеный, начал мясо порезывать, в чеснок помакивать, покушивать да похваливать. Обработал быка до последней косточки, выпил целую бочку пива и вымолвил:
- Спасибо, Саура! Хорошо твое кушанье; через три года к опять к тебе буду.
Попрощался и ушел.
Солдат вылез из-под печки, напустил на себя смелость и крикнул:
- Эй, Саура! Ты здесь?
- Здесь, служивый!
- Покорми, брат, и меня.
Саура подал ему жареного быка и сороковую бочку пива; солдат испугался:
- Что ты, Саура, сколько подал! Мне этого и в год не съесть, не выпить.
Съел куска два, выпил с бутылку, поблагодарил за обед и спрашивает:
- Не хочешь ли, Саура, у меня служить?
- Да коли возьмешь, я с радостью пойду; старик мой такой обжора, что иной раз из сил выбьешься, пока его досыта учествуешь.
- Ну, пойдем! Полезай в карман.
- Я давно, сударь, там.
Тарабанов вышел из той избушки; кольцо покатилось, стало путь показывать и — долго ли, коротко ли — привело солдата домой. Он тотчас явился к государю, кликнул Сауру и оставил его при короле служить. Опять призывает король генерала:
- Вот ты сказывал, что солдат Тарабанов сам пропадет, а Сауры ни за что не добудет; а он вернулся целехонек и Сауру принес!
- Ваше величество! Можно выискать потрудней того службу: прикажите-ка ему на тот свет идти да узнать, как поживает там ваш покойный батюшка?
Король не стал долго раздумывать и в ту ж минуту послал курьера, чтоб представили к нему солдата Тарабанова. Курьер поскакал:
- Эй, служба, одевайся, король тебя требует.
Солдат почистил на шинели пуговицы, оделся, сел с курьером и поехал во дворец. Является к королю; король ему и говорит:
- Послушай, неразумная голова! Что ты по всем трактирам, по кабакам хвастаешь, а мне не доложишься, будто можешь ты на тот свет дойтить и узнать, как поживает мой покойный батюшка?
- Помилуйте, ваше величество! Такой похвальбы мне и в голову не всходило, чтоб на тот свет попасть. Окромя смерти, иной дороги туда — как перед богом! — не ведаю.
- Ну как хочешь, так и делай, а непременно сходи и узнай про моего батюшку; не то мой меч — твоя голова с плеч!
Тарабанов воротился домой, повесил свою буйную голову ниже могучих плеч и сильно запечалился; спрашивает его жена:
- О чем приуныл, любезный друг? Скажи мне сущую правду.
Он ей рассказал все по порядку.
- Ничего, не печалься! Ложись-ка спать; утро вечера мудренее.
На другой день поутру только проснулся солдат, посылает его жена:
- Ступай к государю и проси себе в товарищи того самого генерала, который на тебя короля наущает.
Тарабанов оделся, приходит к королю и просит:
- Ваше королевское величество! Дайте мне генерала в товарищи; пусть он будет свидетелем, что я взаправду на том свете побываю и про вашего родителя безо всякого обману проведаю.
- Хорошо, братец! Ступай домой, собирайся; я его к тебе пришлю.
Тарабанов воротился домой и начал в дорогу собираться; а король потребовал к себе генерала.
- Ступай, — говорит, — и ты с солдатом; а то ему одному поверить нельзя.
Генерал струхнул, да делать нечего — королевского слова нельзя ослушаться: нехотя побрел он на солдатскую квартиру.
Тарабанов наклал сухарей в ранец, налил воды в манерку, попрощался с своей женою, взял у нее колечко и говорит генералу:
- Ну, теперь с богом в путь!
Вышли они на двор: у крыльца стоит дорожная коляска — четверней запряжена.
- Это кому? — спрашивает солдат.
- Как кому? Мы поедем.
- Нет, ваше превосходительство! Коляски нам не потребуется: на тот свет надо пешком идти.
Кольцо впереди катится, за кольцом солдат идет, а за ним генерал тащится. Путь далекий, захочется солдату есть — вынет из ранца сухарик, помочит в воде и кушает; а товарищ его только посматривает да зубами пощелкивает. Коли даст ему солдат сухарик — так и ладно, а не даст — и так идет.
Близко ли, далеко ли, скоро ли, коротко ли — не так скоро дело делается, как скоро сказка сказывается — пришли они в густой, дремучий лес и спустились в глубокий-глубокий овраг. Тут кольцо остановилося. Солдат с генералом сели наземь и принялись сухари глодать; не успели покушать, как глядь — мимо их на старом короле два черта дрова везут — большущий воз! — и погоняют его дубинками: один с правого боку, а другой с левого.
- Смотрите, ваше превосходительство! Никак это старый король?
- Да, твоя правда! — говорит генерал. — Это он самый дрова везет.
- Эй, господа нечистые! — закричал солдат. — Ослободите мне этого покойника хоть на малое время; нужно кой о чем его расспросить.
- Да, есть нам время дожидаться! Пока ты будешь с ним разговаривать, мы за него дрова не потащим.
- Зачем самим трудиться! Вот возьмите у меня свежего человека на смену.
Черти мигом отпрягли старого короля, а на его место заложили в телегу генерала и давай с обеих сторон нажаривать; тот гнется, а везет. Солдат спросил старого короля про его житье-бытье на том свете.
- Ах, служивый! Плохое мое житье. Поклонись от меня сыну да попроси, чтобы служил по моей душе панихиды; авось господь меня помилует — освободит от вечной муки. Да накрепко ему моим именем закажи, чтобы не обижал он ни черни, ни войска; не то бог заплатить!
- Да ведь он, пожалуй, веры не даст моему слову; дай мне какой-нибудь знак.
- Вот тебе ключ! Как увидит его — всему поверит.
Только успели он разговор покончить, как уж черти назад едут. Солдат попрощался с старым королем, взял у чертей генерала и отправился вместе с ним в обратный путь.
Приходят они в свое королевство, являются во дворец.
- Ваше величество! — говорит солдат королю. — Видел вашего покойного родителя — плохое ему на том свете житье. Кланяется он вам и просит служить по его душе панихиды, чтобы бог помиловал — освободил его от вечной муки; да велел заказать вам накрепко: пусть-де сынок не обижает ни черни, ни войска! Господь тяжко за то наказывает.
- Да взаправду ли вы на тот свет ходили, взаправду ли моего отца видели?
Генерал говорит:
- На моей спине и теперь знаки видны, как меня черти дубинками погоняли.
А солдат ключ подает; король глянул:
- Ах, ведь это тот самый ключ от тайного кабинета, что как хоронили батюшку, так позабыли у него из кармана вынуть!
Тут король уверился, что солдат сущую правду говорил, произвел его в генералы и перестал думать об его жене-красавице.

Уважаемый читатель, мы заметили, что Вы зашли как гость. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.