Касаясь западного края златых небесных облаков,
Лежит земля… Над ней живая витает музыка ветров –
Колышет зелень изумрудов на кронах девственных лесов,
Вливаясь в песни трубадуров, как ожерелье грез и снов…
Средь радуги и бликов солнца под бесконечной синевой
Лежит страна – она зовется Арвандой, Западной звездой…
Столичный город – Арвадея, в рассветном пламени горя,
Как лебедь, гордо выгнув шею, плывет в живых лучах огня.
Высоки городские стены, глубоки крепостные рвы –
Обороняют от измены, от вражьих полчищ, зла и тьмы.
Дворец прекрасен королевский – редчайший мрамор и гранит,
В узор переплетаясь тесно, возносит к небу башен щит.

В легенде старой боль и свет, и жадности людской наука…
Истории печальней нет, но так ее печаль светла…
Источник радости и бед – людского разума услуга,
Что обернется злом и мукой и жизни нить сожжет дотла…

Лес встретил путников молчаньем… Лишь шорох листьев, шепот трав
Своими тихими речами манили в сонный мир дубрав.
И королева задремала, Евгению прижав к груди,
От тяжких дум она устала, не зная, что ждет впереди…
Три юноши скакали рядом, но все тревожней и темней
Лес становился… Хмурым взглядом возница оглядел коней –
И подозвал к себе он принцев, сказав, что долог был их путь,
Необходимо дать напиться коням, немного отдохнуть.
И Эдельвейс, мать не тревожа, решил к реке спуститься вниз –
Коней вели, держа за вожжи, и вышли к берегу, под тис.
Там, под его могучей кроной коней уставших распрягли,
На землю постелив попоны, костер поодаль разожгли…
Поужинав, все вместе сели вокруг костра… Средь тишины
Трещали сучья и алели – вокруг летали искры-сны…

Юный город.

Сияло солнце над горами – еще во власти темных снов,
Старик был обогрет лучами, обласкан нежными словами
Веселых юных голосов…
Открыв глаза, он удивился – так солнечно и хорошо…
Вокруг лишь молодые лица, веселый смех потоком лился,
Так радостно, легко, свежо…
Он огляделся, ужас вспомнив, что у обрыва пережил –
Но светом мир вокруг наполнен, и эти солнечные волны
Бальзамом стали для души.

…Седой туман окутал горы, ущелье пеленой застлал –
Здесь, среди вольных ветров гордых живет волшебник Альбигар.
Он стар, как сумрачное время, устал от бед людских и зла,
Тяжелое, как камень, бремя всю жизнь душа его несла.
Он сохранил истоки света, и уходя в подлунный мир,
Словами древнего завета боль утешал по мере сил.
Сейчас стоял он на вершине, глядя на вереска ковер,
И слезы прятались в морщинах, обозначая лет узор…
Поодаль на огромном камне печально юноша сидел,
С благоговейным упованьем он на волшебника глядел –

Крысолов.

Как много серебра и злата лежит в хранилищах Фарго,
Оружия, одежд богатых, в амбарах – специи, зерно.
Портовый город вел торговлю и пошлину с судов взимал,
Что занимались рыбной ловлей иль проплывали мимо скал.
Как крепость, город неприступен, и тяжелы его врата –
Но никогда воротин срубы не открывались тем, кто стар…

Звезда на западе погасла – Арванда погрузилась в тьму…
Лишь отблеск прошлого неясно напомнит прежнюю страну.
е освещает больше солнце ее леса и города –
Свет сумеречный тихо льется, как в темном омуте вода.
И птицы скрылись в дальних странах, одни лишь вороны кружат
Среди бескрайнего тумана, которым мир теперь объят.
Народ Арванды постепенно покинул родину свою,
Чтобы в печали неизменной отныне жить в чужом краю.
Всем дали кров и тень покоя соседи: на востоке – Брант,
На севере – Дарнидикоя, на юге – жаркий Ясинбард.
А там, на западе Арванды граница проклятой страны –
Из злой, холодной Тарзиланды явились сумрака сыны…

Дорога среди теней.

Старик молчал и горько плакал, всем сердцем сострадая тем,
Кто лишь богатства в жизни алкал, кто ради гордости и злата
На путь встал горестных потерь:

- «Как им помочь? Что можно сделать?! Ведь я не обрету покой,
Пока родители и дети разделены такой судьбой –
Пока одни живут, не помня тех, кто любил их и растил…
А день других лишь тьмой наполнен и ненавистен божий мир…»

Пока еще над Брантом солнце сияет в вышине небес,
И словно сердце пульсом бьется – шумит листвой бескрайний лес.
Здесь нету гор – луга и реки смешали пряный аромат,
С истока жизни и навеки цветеньем дивный край объят.
Под изумрудным сном дубравы на берегу реки Энрам
Стоит обитель Альбигара – из камня возведенный Храм.
Когда-то, в прошлые столетья он так любил речной простор,
Но его тихий, нежный ветер оставил ради древних гор.
Теперь он снова возвратился в покинутый когда-то дом,
И на столетье поселился здесь с избранным учеником.

Противостояние.

…Вот стены, и врата чернеют, и бой часов летит окрест…
Тлен одиночества и время, и старость в стенах каменеют –
И в людях, что остались здесь…
Старик не стал стучать в ворота – в молитве на колени сел,
Вокруг не обращая взора, терпя безумства непогоды,
Застыв, он лишь вперед глядел…
А буря громче завывала, деревья гнула до земли,
Бросая ливня покрывала на старца, что сидел упрямо
У врат и Господа молил…

Вечерний свет равнины Бранта окрасил алой пеленой,
Над Храмом в этот час заката клубился ветер золотой…
Пред входом на ступеньках Храма стояли те, кто в темный мир,
В Арванду, вместе с Альбигаром отправиться теперь решил.
Царевич Амидар, принцесса Эмира, юный князь Дагир,
Царевна светлая Илеста собрались в даль лесных долин.
Ордэн дал знак для провожатых – все отошли, и в тот же миг
В лучах тревожного заката у Храма легкий вихрь возник.
Он, взяв в кольцо шестерку смелых, в туже секунду перенес
Их в край лесных туманов серых, под небо черное, без звезд…

Рассвет.

Вздохнул печально светлый Ангел, скатилась по щеке слеза…
Людскую боль он, как на плахе, оплакал кровью, и веками
Стояла скорбь в его глазах.
Вокруг с земли вставали люди, и благодарности слова
За совершившееся чудо чрез пересохшиеся губы
Слетали к чистым небесам!

7.1. Призраки тьмы.
Там, в поле, где ветер от ужаса воет, в лесу, сплошь покрытом холмами могил,
В крови по колена гуляет на воле Война, набирая размах черных крыл…
Она над землей полетит, словно коршун, и кровь будет капать с железных когтей.
Безжалостно жребий давно уже брошен, и тьма накрывает дороги людей.
Никто не спасется от ярости, злобы, от взгляда, горящего адским огнем.
И жадность больной ненасытной утробы ничем не смириться ни ночью, ни днем.
Питаясь попутно телами и смрадом, и вдаль продвигаясь к кровавым ветрам,
На землю уронит чернеющим ядом, Смерть, угли и пепел с тоской пополам.
Над полем сраженья кружить будет дико, и крики предсмертные жадно ловя,
Она не скрывает ужасного лика… И мертвым огнем пламенеет заря.
Когда же затихнут последние звуки, трава прорастет из истлевших костей –
Война испытает смертельные муки и, крылья сложив, сгинет в мире теней…

Флейтист.

Год минул, и былая слава к Фарго вернулась – снова порт
Суда морские принимает, и восстановленная гавань
Торговлю бойкую ведет.
А в Городе Собор построен, и золотые купола
Сияют гордой красотою, и мудростью гласит святою
О нем народная молва.

На горизонте в светлых искрах вдруг возникает силуэт,
Он приближается так быстро, что обгоняет Солнца свет.
И алый конь с пурпурной гривой проносится, звеня уздой,
Свою улыбку дарит миру веселый всадник молодой.
Его одежда алым блеском сверкает в темной пелене,
И поднимается над лесом лик Солнца, глядя вслед Заре!
Спустя немного всадник белый спускается с холмов седых,
И снежный конь, прекрасный, смелый летит вдаль ветров золотых.
И яркий свет неотвратимо на клочья разрывает тень –
Уверенно, невозмутимо глядит вдаль неба Белый День.
Но вот тумана звездной выси плащом окуталась земля,
И серый всадник появился в закатном пламени огня.