Черепашонок

Жил на свете один бедняк, и был он гонцом. Посылали его то туда, то сюда, и поскольку в путь он устремлялся, словно стрела, выпущенная из лука, его и прозвали Стрелой. Платили ему мало, а порой и вовсе не платили — дескать, ты опоздал с письмом, и сорвалось крайне важное дело. Он все кротко сносил и не отказывал никому, далее тем, кто уже раз с ним не расплатился. Не умирать же с голоду!
В его роду все были гонцами: предки — гонцы-молодцы, дед — гонец-молодец, отец — гонец. Стрела с огорчением думал, что вот уже пять лет, как он женат, а сына у него нет и некому передать ремесло.
Однажды явился к нему старый кособокий карлик с огромным, словно труба, носом, крохотные глазки искры мечут. Стрела даже испугался.
— Доставь шкатулку по адресу, указанному на крышке, и принеси расписку. Одну золотую монету получишь, когда отправишься в путь, вторую — по возвращении. Согласен?
Еще бы! Ему такое и не снилось! Он, как говорится, взял ноги в руки и полетел стрелой.
На полпути в шкатулке кто-то зашевелился, и тоненький, жалобный голосок стал умолять:
— Не относи меня туда! Не относи!
Стрела замедлил бег. В шкатулке кто-то шевелился и все просил тоненьким жалобным голоском:
— Не относи меня туда! Не относи!
Он продолжил путь. Заказчик заплатил, и он
обязан выполнить поручение. А между тем при звуках этого тонкого голоска, в котором слышались слезы, сердце у него обливалось кровью и ноги подкашивались. Он приложил к шкатулке ухо, чтобы лучше слышать.
— Не относи меня туда! Не относи!
— А что я скажу карлику со злыми глазами?
— Скажешь, что отнес.
— Он потребует расписку, а без нее не заплатит золотую монету. Для меня это целое состояние.
— Я напишу расписку.
— А кто ты такой?
— Я испанский принц. Карлик меня заколдовал, потому что я не хотел жениться на его горбатой глухонемой дочери. Если ты доставишь шкатулку Волшебнику, то я буду десять лет у не-
го в рабстве. Не относи меня! Не относи!
Стрела его пожалел и еще, бедняга, подумал, что испанский принц вознаградит его пощедрее,
чем карлик.
Значит, он и добро сделает, и заработает знатно.
— Как тебя освободить?
— Открой шкатулку!
— Она запечатана и заперта на замочек.
— А ты скажи:
Кто сюда его упрятал и печатью припечатал, пусть получит поделом, пусть за зло воздастся злом! Заклятие, снимись! Замочек, отопрись!
И сильно постучи по крышке камушком.
Стрела нашел остроконечный камушек, положил шкатулку на землю и тусклым от страха голосом произнес:
Кто сюда его упрятал
и печатью припечатал,
пусть получит поделом,
пусть за зло воздастся злом!
Заклятье, отопрись!
Замочек, снимись!
— Ты оговорился! А повторить нельзя! Значит, моя беда неотвратима! — И тоненький, жалобный голосок, в котором слышались слезы, умолк.
Стрела побежал во весь дух, чтобы наверстать упущенное время, и еще до заката солнца примчался по указанному адресу — ко входу в грот Волшебника.
— Твое счастье, что не поддался искушению! — загремел Волшебник глухим голосом.
— Напишите мне расписку.
— Поешь, попей, отдохни! Вот тебе расписка! И протянул ему яичко — маленькое, почти
как голубиное. Стрела положил его в карман и
отправился в обратный путь.
Карлик ждал его у дверей дома.
— Ах, Стрела, Стрела! За зло воздастся злом? А? Твое счастье, что оговорился.
Бедняга гонец бухнулся ему в ноги и попросил прощения.
— Держи яйцо, это твой заработок. Оно стоит куда больше, чем обещанная золотая монета. Пусть твоя жена положит его в гнездо голубей, которых выводит. Скажешь мне спасибо —
меньше чем через месяц у тебя появится сын.
— Сын?
— Да, сын, да быстрый — пуще тебя! И разразился таким странным смехом, что
Стрела испугался. И все-таки, надеясь, что, может, и у него будет сын, послушался карликова совета.
— Вот тебе яйцо, — сказал он жене, — замени
им одно из голубиных, да так, чтобы голубка не заметила.
Жена недоверчиво пожала плечами, но все же
решила попробовать.
Муж с женой принялись ждать, опасаясь, что карлик над ними посмеялся.
И когда из яйца вылупился маленький черепа-шонок с детской головкой, которую он вытянул из панциря, открывая голодный ротишко, они посмотрели друг на друга, словно оплеванные.
— Ах, подлый карлик! Пойду и швырну ему этого уродца!
Жена удержала его:
— Лучше уж такой сынок, чем никакого! Как знать... Может, когда он подрастет...
Черепашонок медленно двигался на своих четырех лапках, а тяжелый панцирь становился с каждым днем все тверже и тверже. Мать кормила его хлебным мякишем, размоченным в молоке, и вареной протертой травкой. Это личико величиной с орех так мило улыбалось, когда после еды мама гладила его пальцем, что родители привязались к нему, как к настоящему сыну.
Правда, отец никак не мог успокоиться.
— У меня, у Стрелы, сын — черепашонок! Злее шутки не придумать! Попадись мне только под руку этот карлик!
— Не связывайся с ним! Лучше такой сын, чем никакого! — утешала его жена.
Черепашонок, так его все звали, рос как на дрожжах. В шесть месяцев он стал величиной с индюка, и когда высовывал из панциря голову и шею, казалось, что это ребенок, которого в шутку спрятали под панцирь.
Но как же нестерпимо тяжело видеть такого, закованного в панцирь, сына!
Бедный отец не находил себе места.
Случилось однажды, что, когда он отправился на работу, появился заказчик, которому срочно требовалось отправить гонца, он готов был заплатить сколько угодно.
— Я пойду! — сказал Черепашонок. — Привяжите мне письмо к панцирю. Я мгновенно его доставлю и вернусь.
И принялся плакать, ведь даже мать считала, что он для этого не годится.
Посетитель, ожидавший Стрелу, сказал матери:
— Позволим ему!
Привязали письмо к панцирю. Черепашонок медленно пополз к двери и вдруг рванулся и исчез со скоростью молнии. Мать и гость не верили собственным глазам. Пока они приходили в себя от изумления Черепашонок оказался дома с ответом, привязанным к панцирю.
Вернувшийся с работы Стрела тоже долго не мог поверить, что рассказ жены — чистая правда, а не выдумка. Черепашонок-то действительно стрела, пуще его. Да, да, пуще!
Теперь все хотели полюбоваться на это чудо. Специально придумывали предлоги, лишь бы послать куда-нибудь Черепашонка. Он доходил до порога и в мгновение ока скрывался из виду. Возвращался он точно так же, никто не мог уследить, откуда и как, но сердце обливалось кровью при виде ребенка, стиснутого панцирем. Теперь несчастный отец горевал, как никогда!
И вот однажды появляется прекрасный юноша в парчовом костюме с кружевными манжетами, в широкополой фетровой шляпе, украшенной восхитительными черными и белыми перьями, на поясе у него висит шпага с рукоятью, отделанной брильянтами.
— Где Черепашонок? — спрашивает он.
— Отправился по поручению, скоро вернется.
Юноша снял шляпу, сел и принялся разглядывать убогую комнату. На стене висели пила, молоток, топор и другие инструменты.
— А вот и он! — воскликнула мать. Черепашонок вошел, медленно перебирая четырьмя лапками. В это время вернулся и Стрела.
Прекрасный юноша, не дожидаясь, пока Стрела спросит, какие от него требуются услуги, мгновенно поднялся со стула, рванул со стены топор и начал бить по панцирю, так что по всей комнате полетели осколки.
Стрела и его жена только успели в ужасе вскрикнуть. Но крик ужаса сменился возгласами ликования, когда они увидели, как на ноги вскочил прелестный десятилетний мальчик — Черепашонок освободился от сковывавшего его панциря.
— Я испанский принц. Помните, Стрела?
Кто сюда его упрятал и печатью припечатал, пусть получит поделом, пусть за зло воздастся злом! Заклятие, снимись! Замочек, отопрись!
Не ваша вина, что вы перепутали слова. Я вам благодарен за доброе намерение. Мое заклятие снято, и я пришел специально, чтобы освободить и вашего сына от злых чар карлика. Сделаешь зло — и помни о нем, сделаешь добро — забудь! Найдется другой, кто не забудет. Есть на свете благодарные люди.
— Что правда, то правда! — твердили от волнения одно и то же муж с женой, а Черепашонок наклонился и поцеловал руку своему избавителю.
Сказка объеденье, пальчики оближешь, от других такую сроду не услышишь!

Уважаемый читатель, мы заметили, что Вы зашли как гость. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.