Давно уже стемнело. Луна стояла в последней четверти. На территории монастыря не слышалось ни шороха. От угла храма отделилась тёмная фигура, перебежала несколько метров до входа в церковь, потянула на себя дверь и исчезла внутри.
Прошла минута, в алтаре вспыхнула зажигалка, осветив Санькино лицо. Он повёл рукой… Язычок пламени выхватил из мрака выключатель, находящийся прямо у царских врат, рядом с вешалкой, на которой висели рясы: белая, чёрная, голубая. Карманник щёлкнул выключателем. В алтаре загорелся электрический свет от 4-х светильников, закреплённых по углам комнаты. Сидоркин положил зажигалку в карман брюк, приблизился к широкому деревянному столу посреди алтаря – Святому Престолу. Он был накрыт двумя скатертями – одна из них, конечно, плащаница, о чем Саня не имел ни малейшего понятия, для него это были просто две скатерти - коричневая, сверху белая. На столе лежала Библия в красивом переплёте.

Синий «Москвич» стоял на тихой улочке тихого городка, на неохраняемой стоянке среди десятки других машин. В салоне автомобиля горел свет.
- Здесь спокойно и никто не помешает, - удовлетворённо сказал Порось.
- Вот, ребята, - вор передал ящик Хрыщу.
Хрыщ принял ларец, отбросил рясу, посмотрел на лакированную крышку, поскрёб её когтями.
- Как, Санёк, монастырь?
- Хуже зоны! Надо бы потребовать у вашего хозяина прибавку за вредность, - усмехнулся Сидоркин. – Дайте сигарету. Помираю без курева, за всё время курил всего пару раз.
- У меня нету, - ощупал карманы шортов Порось. – Ты так неожиданно позвонил, мы торопились. А у тебя, Хрыщ?

Дьявол сидел за своим рабочим столом, в новом чёрном костюме. Перед ним, на столешнице, покоилась рака.
- Отлично сработали, ребята, - промурлыкал хозяин. – Вы заслуживаете награды.
Хрыщ и Порось, стоящие посреди кабинета, заулыбались. Последний толкнул брата, показал поднятый вверх большой палец.
Дьявол открыл раку, высыпал содержимое прямо на стол. Разгрёб кости. Обеспокоено глянул на бесов. Снова судорожно перерыл содержимое.
- Где ключи? – спросил тихо.
Бесы перестали улыбаться.
- Хм, - Хрыщ подвигал бровями. – Вы сказали – ключи, светлейший?
- Да, золотые ключи, сделанные Сатаной! – медленно проговорил хозяин, делая ударение на каждом слове. – Их нету! – он с размаху ударил ладонью по груде костей.

«Кажется, я встрял по-крупному. Как же можно было забыть положить их в ящик», - размышлял про себя Сидоркин.
Он лежал на кровати в дешёвом гостиничном номере, и с интересом разглядывал золотые ключи.
«Такую оплошку дал! Подлец-аббат напряг, пришёл не вовремя, и вылетело! Светлейший подумает… больше, чем уверен… что я затарил ключи специально. И, как пить дать, пришлёт своих отмороженных помощников меня пришить. Я сдохну и попаду в ад, где над моей душой будут очень и очень долго измываться!».
Сидоркин передёрнул шеей, присел на постели, взвесил ключи в руке.

Белая «Волга» неспешно двигалась в своем ряду, время от времени дергаясь и чихая. Саня вертел головой вправо-влево в поисках нужной вывески.
В одной из новостроек, возле белых пластиковых дверей, заметил табличку «Банк «Сибирский Капитал». Не доехав до банка нескольких метров, «Волга» чихнула последний раз и заглохла прямо посреди дороги. Карманник выскочил из салона, с силой пнул по дверке:
- Чёртов раритет!
Движение вокруг продолжалось, другие автомобили просто объезжали возникшую помеху и двигались дальше по своему маршруту.
Сидоркин двинулся к банку, прошёл мимо охранника, уверенно потянул на себя дверь. В тамбуре стояли три банкомата.
Саня достал карточки, всунул жёлтую в банкомат, потыкал кнопки. Ничего.

На здании старой постройки - у Речного вокзала - по фасаду протянулись большие буквы: «РЕСТОРАЦИЯ». Сидоркин зашёл в заведение, подошёл к бармену – высокому парню с небольшими, аккуратными усиками.
- Мне нужен Шаман, - сказал вор. – Он должен ждать.
Сзади к нему приблизился здоровый жлоб средних лет и среднего роста. Внимательно посмотрел на Санька:
- Пойдём.
Бугай и карманник прошли в дверь за стойкой, миновали коридор и очутились в кабинете. Хозяин – черноволосый мужик лет 40-ка (в его облике явно прослеживалось кровное сходство с Чингисханом) пробуравил Саню чёрными блестящими глазами, произнёс:
- Садись.

Синий «Москвич» находился во дворе красного девятиэтажного дома. Сосредоточенно закусив губу и прищурив правый глаз, Порось занимался восстановлением своего облика, пытаясь поймать свое изображение в зеркале заднего вида. Сделал последний стежок, оборвал нитку, повернул зеркало. Левое ухо было пришито крупными стежками, правда, немного криво. Бес потрогал его, оттянул:
- Пойдёт! - удовлетворённо протянул он.
В машину сел Хрыщ.
- Девка дома, - сообщил он. – Ну-ка, - подёргал ухо подельника. – Как родное.
- Хрыщ, оно и есть родное, - поправил двоюродный брат.
- По-моему, у тебя оно было немного другой формы, - произнёс Хрыщ, вглядываясь в ухо. – Ты где его подобрал?
- На асфальте возле банка, - пожал плечами Пороська. – Там, где мы убивали.

Антиквар Соломон стоял посреди кабинета и, мурлыкая под нос заунывную мелодию, продавал старинные часы маленькому толстому покупателю с заплывшими глазками и тройным подбородком, одетому в чёрный кожаный плащ.
Всех важных посетителей Соломон предпочитал принимать исключительно в своем кабинете. А важными дядя Соломон считал всех, кто появлялся в его лавке и имел какие-никакие средства. Стоило посетителю проявить чуть более пристальный интерес к какому-нибудь экспонату и пройти негласную проверку Соломона на платежеспособность, как он тут же оказывался в кабинете антиквара. И тут начиналось волшебство…
- Ведь это первая четверть девятнадцатого века, - говорил антиквар, стоя у стены и держа в руках часы. – Принадлежали семье поэта Жуковского, воспитателя Александра второго.

На следующее утро после ухода вора монахи собрались в церкви. Они молча стояли посреди храма, вперив взгляды в иконостас. Из царских врат вышел настоятель, с грустным лицом, и спросил:
- Все собрались?
- Почти! - откликнулся монах, заросший до самых ушей бородой. Тот самый, который давеча доказывал Сидоркину, что в монастыре секретов нет. – Брат Антоний на дежурстве возле ворот, брат Дормидонт сидит в туалете уже полтора часа, а брат Трифон принимает роды у Пеструшки…
- Хорошо, у них уважительные причины…
Игумен спустился по двум ступенькам, остановился возле амвона и проникновенно произнёс:

Сидоркин обежал девятиэтажку кругом и осторожно выглянул из-за другого угла дома. Он увидел отъезжающий «Москвич». Подбежал к подъезду, оттуда как раз выходил мальчишка с велосипедом лет 12-ти. Карманник оттолкнул его и юркнул внутрь.
- Ты совсем!? – крикнул пацан, пошатнувшись и еле удержав велосипед.
Вор не слышал, прыгая через две ступеньки, он мчался по лестнице.
Оказавшись на третьем этаже, на секунду задумался, определяя нужную квартиру, рванул на себя светло-коричневую дверь. Та легко поддалась, Саня вбежал в комнату, увидел на диване застреленную девушку.
- Танюха! – он бросился к даме, приподнял ей голову, отодрал ото рта скотч, потрогал блузку, на груди испачканную кровью. – Суки, Танька-то при чём!? Ты точно убита!? – вор наклонился к груди, стал слушать сердце.

Бесы ехали по городу со скоростью три километра в час. Машина натужно ревела.
- Ты можешь быстрее, Пороська?! – нервничал Хрыщ.
- Последнее выжимаю, - оправдывался Порось. – Что случилось с тачкой, не пойму.
Их стала обгонять белая иномарка. Её шофёр замедлил ход и крикнул в открытую форточку:
- Колёса накачайте, придурки!
Иномарка легко обогнала «Москвич» и стала быстро отрываться.
- Что он сказал? – поинтересовался Хрыщ.
- Предложил накачать колёса, - удивлённым тоном ответил Порось.
- А их разве надо качать!? Ну-ка, останови!

Автомобиль бесов, взвизгнув тормозами, остановился прямо напротив двери «РЕСТОРАЦИИ». Из машины выскочил Хрыщ в лосинах и ветровке, на Поросе красовались черные джинсы, клетчатая рубашка и коричневая кожаная куртка бритоголового водителя красной иномарки. Чтобы одежда сидела впору, Пороська подвернул брюки и рукава куртки.
Бесы разобрали с заднего сиденья автоматы. Подошли к двери, за стеклом висела табличка «Закрыто». На братьев она не произвела должного впечатления. Во-первых, как мы помним, они не умели читать по-русски, а во-вторых, запретные надписи такого рода никогда их не останавливали.
Поэтому Хрыщ, не обращая внимания на вывеску, дёрнул дверь, она не поддалась. Вторая попытка тоже не увенчалась успехом. Тот же молчаливый отказ.
- Может, перерыв и нет никого? – предположил Порось.
- Чччёрт! – воскликнул Хрыщ. – Провозились с тачкой! Ублюдок-карманник во всём виноват! Почему он так бегает от смерти!? Сдох бы в банке и никаких проблем!

Саня и Авраам сидели в сквере на лавочке. Аллея была безлюдна, никто их не тревожил.
- Выходит, если ключи повернуть против часовой стрелки, то ловушка исчезнет, - спрашивал вор, - и Бог останется жить?
Еврейчик кивнул:
- Только не Бог, а Иисус.
- Разве Иисус не Бог? – удивился Саня.
- Сын Божий.
- Ни хрена не пойму! Богов что – целая семья? – поразился Сидоркин. – Бог-отец, Бог-сын… Бог-мать?.. А как насчёт Бога-дочери?
- Бога-матери нет, есть Богородица! - строго сказал Арик. – И давай оставим эту тему. На время.
- Ладно, - кивнул Саня. – Мне Божья родословная не очень уж и интересна… – Он поскрёб затылок. – Ты уверен, что с ключами всё обстоит именно так?
- Конечно, - Арик глядел спокойным взором.

Тёмная иномарка мчалась по Новосибирску.
- И как житуха в монастыре? – спрашивал пассажира седоватый водитель лет 55-ти, в кожаной кепке.
- Ничего… - тонким голосом отвечал наш знакомый Сергий, сидящий на переднем сиденье. - Только некоторые пользуются своим служебным положением!
- Такое везде… - усмехнулся шофёр. – Пока существуют начальники, будет служебное положение. – Он мельком глянул на инока. – А сейчас куда, домой на побывку?
- Нет, я возвращаюсь в мир! - ответствовал Сергий, глядя по сторонам. – Пойду служить в Кафедральный Собор… здесь, в городе… Буду там петь!
- А чего в монахи ходил?
- Захотел лёгкой жизни! - честно ответил Сергий. – Остановите тут, пожалуйста…
Машина прижалась к бордюру.

К «РЕСТОРАЦИИ», завывая сиренами, подъехали две милицейские машины: чёрная «Волга» и «УАЗ». Из автомобилей выскочили 8 человек.
Трое милицейских в бронежилетах с надписями «ОМОН» на спинах, с автоматами и в масках. Они первые, настороженно поводя оружием, зашли внутрь.
- Все чисто! – послышалось из здания.
Еще три человека двинулись в «РЕСТОРАЦИИ»: человек с чемоданчиком, затем снова человек с чемоданчиком – видимо, эксперт и медик, потом ещё молодой парнишка в штатском.
Ещё двое, следователь и опер, подошли к Поросю, гревшемуся на солнышке.
- Кто вы? – спросил следователь – высокий, белозубый мужчина с интеллигентным лицом, тонкими губами, с папкой в руке и в сером костюме.
- Моё имя тебе ничего не скажет! – кичливо ответил Пороська, щуря от солнца желтые глаза.