11 часть - Первая ночь: ку-ку

После вечерней трапезы все разошлись почивать по своим кельям.
…Вот уже битый час Саня ворочался на деревянном топчане. Он лежал одетый, кутаясь в тоненькое клетчатое одеяло, и пытаясь согреться. Заснуть никак не удавалось.
Луна посылала мутный свет через маленькое окошечко, без стекла, под потолком, еле-еле освещая нехитрое убранство кельи. Два топчана, стол и пара стульев. Вот и всё, до тошноты просто и незатейливо.
Саня откинул одеяло, сел на лежанке, поёжился, натянул рукава свитера на кисти рук.
- Ну и дубак! Как они здесь живут? – пробормотал Сидоркин, поглядывая на спящего в полутора метрах от него Трифона. – И этот еще храпит, сукин сын!..
Послушник чиркнул зажигалкой, зажёг восковую свечу в стеклянной банке, стоявшей на столе. Поднялся, накинул на плечи старенькое одеяло, вышел в коридор.
Саня отыскал кухню, щёлкнул выключателем. Столовую залил тусклый электрический свет. Карманник задул свечку, подошёл к газовой плите, заглянул в чайник, из настенного шкафа вытащил пачку заварки.
- Ты что тут делаешь, сынок? – раздался мягкий баритон за спиной.
Полуночник обернулся, возле него стоял настоятель.
«Вот уж точно, что я здесь делаю?» – промелькнуло в Саниной голове.
- Чайку хотел попить, - объяснил послушник, показывая пачку. – Задубел совсем… к-как вы здесь спите? Хоть бы отопление провели.
- Трапезы по ночам запрещены! - ответствовал Феофил. – Это записано в Уставе! – Он забрал пачку, поставил назад. – А отопление нам ни к чему, дух должен преобладать над грешной плотью… Мы живём по правилам, установленным Алексием Сибирским!
- Лёха Сибирский? – удивился карманник. – Так я его знаю, авторитет солнцевский. Он вас спонсирует?
- Я говорю про Святого Алексия, жившего в девятнадцатом веке! - строго произнёс настоятель. – Он был миссионером в Сибири и основал обитель! Тут же покоится его прах…
- Ну, прости за серость, - усмехнулся Сидоркин, разводя руками. Одеяло тотчас соскользнуло на пол. Саня поднял его, вновь накинул на плечи.
- Что же мне делать? – спросил он. – Я не могу заснуть. Может, феназепамчику дашь?
- Помолись, сынок! - последовал традиционный ответ. – Молитва исцеляет недуги и помогает справиться с любой проблемой!
- Да я ж не умею! – вскричал послушник.
- Для общения с Господом не требуется специальных знаний… Просто попроси его о сне, можно про себя! Главное, чтобы слова были искренни, шли от сердца… Хочешь, вместе попросим?
- Благодарю, аббат, но я уж как-нибудь сам, - проворчал Сидоркин, отходя от плиты.
- Я игумен, игумен Феофил! – лицо монаха сморщилось в страстной гримасе: он поднял брови, вытянул губы. Рука трогала крест на груди.
- Какая, разница, на х!.. - вскинулся вор и вдруг осёкся, с испугом вглядываясь в кухонную стену. Физиономия карманника застыла.
С белой штукатурки, как с экрана кинотеатра, на него смотрел дьявол. Он сидел за своим столом и, ухмыляясь, грозил Сане толстым пальцем. Сидоркин моргнул. Видение исчезло. Саня сглотнул и повернулся к монаху.
- Хорошо, что поправил меня. Так, говоришь, надо просто озадачить Бога проблемой и он всё сделает?
- Иди за мной… - сказал настоятель, выходя из кухни.
Они прошли по темному коридору, и вошли в какую-то дверь.
- Заходи! – произнес Феофил и включил свет.
Саня переступил порог, осмотрелся… Небольшая комнатка, примерно 3 на 4 метра, с окном и белёными стенами. Дальняя стена увешана иконами. Небольшой столик, накрытый зелёной скатертью, на нем книга.
- Это наша часовенка… - пояснил игумен, крестясь на иконы. – Почаще бывай здесь… общайся с Господом, как я учил… делись наболевшим… Совсем скоро почувствуешь, как твоё естество обволакивает благодать! – Он кивнул и вышел.
Саня помассировал висок, подошёл к столику, взял Библию, пролистнул, положил назад. Достал из кармана телефон. Одеяло упало на пол, на сей раз окончательно. Вор наморщил лоб, набрал номер.

***
В Сидоркинской камере жизнь продолжалась. Двое играли в карты на полу-нарах, третий сидел рядом и наблюдал за игрой, один спал в углу. Послышалось приглушенное жужжание мобильного телефона. Крепкий мужик лет 60-ти, с короткой седой стрижкой, пошарил рукой под матрасом и вытащил выдавший виды аппарат, взглянул на номер, хмыкнул, пожал плечами, передал карты наблюдателю:
- Доиграй за меня.
Сам отошёл, сел на корточки у стены, приложил трубку к уху, мрачно помолчал пару секунд, дыша в трубку:
- Я.
Вновь двухсекундное молчание и лицо седого посветлело:
- Кто? Саня? Здоров, бродяга! Ты где?
Сидоркин в этот момент подошёл к окну, отдёрнул занавеску, глянул в темноту, крутнулся на галошах:
- Где? Хмм… В добровольном заточении.
- В заточении? Тебя что, повязали? – донеслось из телефона.
- Я сам себя повязал, - усмехнулся карманник.
- Ты сдался? – выспрашивал седой, поглядывая на дверь камеры.
- Нет, дядя Вася, - отвечал послушник. – Ты скажи лучше, как у вас жизнь.
- Плохо, Саня, - отозвался дядя Вася, поглаживая голову. – Менты озверели. Никаких свиданок и посылок, баланда и то через раз. Пришлось неслабо отвалить, чтоб телефон вернули, да карты еще для развлечения оставили. Типы, что тебя забрали, положили всю дежурную смену во главе с хозяином, а также сына Татьяны Павловны. Кто это такие, можешь сказать? Беспредельщики? И на хрена ты им нужен?
- Это помощники дьявола, - честно ответил Сидоркин. – Я вступил с ним в сделку и выполняю одно его поручение. Обещал хорошо забашлять!
- Ты поосторожнее будь, Саня, - ответствовал зэк, ничуть не удивившись. - Этот дьявол, видно, насмотрелся мексиканских боевиков. Чуть не по нему, пристрелит, знаю я таких отмороженных.
- Не боись за меня, дядь Вась, прорвусь, - ухмыльнулся Сидоркин, садясь на столик и болтая ногами. – Дьявол, думаю, челове… эм… в общем, слово держит. Жадный только, торгуется больно.
- Если торгуется, может, не кинет, - высказался бывший сокамерник. – Но всё равно не расслабляйся. – Седой вздохнул, почесал грудь под тельняшкой. – Тюрягу-то хотят расформировать, возить будут в соседний город. Говорят, здесь разгром по полной. Приехали областные попки, трясут местных… Нас на допросы таскают. Тебе сейчас попасться – могила. Следаки мыслят, что ты в теме.
- Ну, хрена они меня достанут! - с наигранной бравадой сказал карманник. Он тоже тяжко вздохнул. – Расскажи-ка про ребят…

***
В ту секунду, когда Сидоркин произнёс слово «ребят», проснулся Трифон. Он спустил ноги с лежака, сел, чиркнул спичкой, поднёс к столу. Свечки не было. Спичка потухла.
Монах порылся в поисках новой свечки под тюфяком, служившем и матрасом, и подушкой, и кладовкой. Вновь вспыхнула спичка, слабый огонек воскового огарка осветил келью. Иеромонах недоумённо оглядел пустую постель соседа:
- Хм… ни свечи, ни послушника!.. - пробормотал он, свешивая босые ноги с топчана. Инок поправил помятую во сне рясу, подошел к двери. Осторожно вышел в коридор. Притворил дверь и двинулся вдоль темных стен в поисках нерадивого соседа.

***
- …бывай, дядь Вася. Привет бродягам, - карманник отключил связь.
Поскрёб темя, набрал следующий номер.
- Алё, это кто?.. Мне нужна Танюха.
- А кто её спрашивает? – спросила, зевая, симпатичная черноволосая девушка на другом конце провода.
Она лежала в ванной полной пены, прижимая плечом мобильник к уху и рассматривая причудливые пенные фигурки, тающие на ладошке.
- Санёк. Помнишь, в прошлом году схлестнулись в Сочи? – доложил Сидоркин, улыбаясь. – Это ведь ты, Тань, теперь узнал.
- Помню, конечно, - дама села поудобней в ванной. – Ты откуда в два часа ночи?
- Из монастыря звоню, - хохотнул Сидоркин. – Где-то в окрестностях твоего города находится.
- Что ты там делаешь? Решил спасти душу? – рассмеялась Танюха. - Судя по тому, какой трах ты мне устроил в Сочи, на тебя не похоже. Или завязал с мирской жизнью?
- Не угадала, я здесь по делу. Через пару-тройку дней намыливаюсь поехать куда-нибудь далеко-далеко. Хотел взять тебя с собой.
- С тобой хоть к чёрту в задницу! - ответила собеседница, с наслаждением вдыхая запах бергамота и поглаживая грудь. – Когда тебя ждать?
- В пятницу вечером, в крайнем случае, в суббот… - Сидоркин насторожился, в коридоре послышались шаги.
Он быстро отключил мобильник, сунул в карман, соскочил со стола.
Дверь открылась, на пороге стоял Трифон со свечой в руке:
- Вот ты где!..
- Да-а… - Саня обернулся, взял Библию, показал иноку. – Вот, читаю.
- Молодец, брат! Ну… не буду мешать! - похвалил Трифон и пошлепал босыми ногами прочь.
Как только он скрылся, карманник вытянул мобилу, нажал кнопку повторного набора:
- Танюх, извини. Меня отвлекли тут чуть-чуть. На чём мы остановились?
Вдруг в дверях снова показалась жидкая бороденка Трифона. Сидоркин спрятал руку с телефоном за спину.
- Не забудь выключить свет! – произнёс инок и снова скрылся за дверью.
- Кретин! – выругался вор. Поднёс к уху трубку.- Прости, Тань, тут один урод мешается…

Уважаемый читатель, мы заметили, что Вы зашли как гость. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.