Сэлэмэгэ

Жил один человек по имени Гээнтэй. Имел он жену. Жена его была беременна. Однажды он сказал жене:
– Пойду-ка я посмотреть на Сэлэмэгэ, питающегося, как говорят, железом. А жена и говорит:
– Ну, если мы так будем жить, нам до того места, где Сэлэмэгэ живет, не дойти, по дороге погибнем.
– Пойду! Я, Гээнтэй, что за человек такой, чтобы мне не дойти. Пойду и дойду! – говорит. Жена говорит:
– Ну, если ты все же хочешь идти к Сэлэмэгэ, приготовь дров. За день семь поленниц поставь.
Только шесть поленниц поставил Гээнтэй, жена и говорит:
– Как же ты пойдешь, если у тебя так вот получается? Брось, не ходи. Как же ты пойдешь, если ты такой слабый?
– Пока не схожу – не успокоюсь. Пойду! – говорит муж. – Сделай мне унты.
Сделала. Из одной половины шкуры лося на одну ногу, из другой половины – на другую. Муж говорит:
– Слишком велики! Что это за унты сделала! Обрежь, чтобы поменьше были!
Обрезала. Отправился.
Пришел к одной старухе. Та старуха одной рукой скалу подпирает, другой – просо пересыпает. Сказала старуха Гээнтэю:
– Гээнтэй, куда идешь?
– Я иду к Сэлэмэгэ.
– Ну, если ты идешь к Сэлэмэгэ, одной рукой мою скалу подпирай, другой-просо пересыпай!
Попробовал Гээнтэй одной рукой скалу подпирать, другой просо пересыпать, да не смог, из сил выбился. Тогда старуха сказала:
– Если у тебя так получается, как же ты пойдешь к Сэлэмэгэ?
Пошел Гээнтэй. Шел-шел и встретил старика Канда-Мафа.
– Гээнтэй, ты куда идешь?
– К Сэлэмэгэ.
– Ну, если ты идешь к Сэлэмэгэ, глотай мою картошку – клубни этого растения.
Не смог. Не проглотил. Отправился дальше. Шел-шел Гээнтэй и набрел на след. Широко кто-то шагал.
И унты у того большие. Попробовал было Гээнтэй так же шагать-не может, ступать след в след не может. Пошел дальше.
Шел, шел, далеко ли, близко ли шел, увидел какое-то жилье. Дошел до него. Вошел. Сидит там одна старуха – мать Сэлэмэгэ. Вошел Гээнтэй, а старуха раскалила железо на огне. Железо ее докрасна раскалилось. Раскалив, хочет дать его Гээнтэю:
– На, согрейся грелкой моего сына! Гээнтэй не стал.
– Не буду, – говорит.
Взяла мать Сэлэмэгэ это железо, разгрызла зубами и прыснула Гээнтэю в лицо. Все лицо у него обгорело и сморщилось.
Вечером пришел домой Сэлэмэгэ. Принес убитых медведей. Одного принес, привязав к поясу, другого-взяв в охапку. Того, которого нес в охапке, бросил Гээнтэю, а Гээнтэй – шлеп! – уронил его наземь. Бросил медведя Гээнтэй Сэлэмэгэ обратно. Высоко вверху поймал медведя Сэлэмэгэ и снова бросил Гээнтэю. Шлеп! – уронил наземь Гээнтэй.
Сэлэмэгэ говорит:
– Ну, Гээнтэй, давай состязаться в быстроте! Начали они свежевать медведей. Сэлэмэгэ уже сдирает шкуру, а Гээнтэй еще только вспарывать начинает. Сэлэмэгэ уже окорока отнял, Гээнтэй только шкуру начал снимать. Сэлэмэгэ свой котел на огонь поставил-мясо варить. Когда тот ставил свой котел на огонь, Гээнтэй еще только начинал отнимать окорока. Мясо на куски разрезал Сэлэмэгэ, а Гээнтэй тушу на куски едва кончил разнимать. Сэлэмэгэ свой котел снял, начал есть. Когда Сэлэмэгэ уже есть начинал, Гээнтэй только ставил свой котел на огонь. Сэлэмэгэ уже есть кончает, а Гээнтэй все еще варит. Сэлэмэгэ уже есть кончил, а Гээнтэй только снял свой котел и принялся за еду.
Много спустя после того, как кончил Сэлэмэгэ есть, принялся за еду Гээнтэй. Почти всю ночь ел, тогда как товарищ его давным-давно кончил.
Наконец кончил и Гээнтэй. Легли спать. Утром встали. Сэлэмэгэ и говорит Гээнтэю:
– Ну, Гээнтэй, что бы нам такое найти подходящее? На игрище тебя вести – напрасное дело, лучше ты у меня на вешалах, где вялят рыбу, будешь ворон пугать.
Натыкали в язык Гээнтэю иголок, привязали ему к рукам молоток и отнесли на вешала:
– Прилетят вороны клевать, так ты молотком тук-тук, тук-тук – постукивай, отпугивай их.
После этого много времени прошло. Жена Гээнтэя в отсутствие мужа родила ребенка. Крепкого мальчишку родила. Вот начал сын Гээнтэя ползать, начал ходить. Прошло много времени, и стал он большой. Однажды спрашивает сын Гээнтэя у своей матери:
– Мама, был у меня отец или нет?
– Был, был, – сказала мать.
– Мама, а как звали моего отца? А мать ему так говорила:
– Нельзя, грешно его имя произносить, ведь отец твой, наверное, умер. Ребенок заплакал. И тогда мать сказала:
– Твоего отца звали Гээнтэй.
Узнал он, как звали отца. Обрадовался. Гээнтэй, Гээнтэй, Гээнтэй! – твердил, бегая взад и вперёд. Гээнтэй, Гээнтэй... – бух! – и упал мальчуган. Упал и забыл, как звали отца. Пошел опять к матери, заплакал:
– Мама, как звали отца? Я забыл.
– Грешно, дитя мое, грешно, грешно, ведь он, наверное, умер и поэтому не возвращается.
Заплакал:
– Я хочу знать, как звали отца.
– Его звали Гээнтэй, Гээнтэй, – сказала мать.
Так вот и вырос мальчик. Начал ходить в тайгу на охоту.
– Мама, сделай мне унты!
Ну что же, сделала ему мать унты. На одну ногу – полшкуры, полшкуры – на другую. Вышла одна пара. Надел он унты.
– Ай-ай, ну и маленькие же, – говорит. – Ты надставь-ка, чтобы побольше были.
Надставила. Снова надел их сын. Отправляется. Мать пошла посмотреть, как ее сын пойдет. Провожая, сказала:
– Тот, кто твоим отцом был, посильнее тебя был. А сын говорит:
– Ладно; хоть я и слабый, пойду к отцу. Пошел.
Пришел к старухе. А старуха одной рукой скалу подпирает, другой – просо пересыпает.
– Тугума, ты куда идешь?
– По следам отца иду, – говорит. Тогда старуха сказала:
– Ну, если ты идешь по следам отца, одной рукой мою скалу подпирай, другой-просо пересыпай.
Одной рукой он скалу подпирал, другой-просо пересыпал. Так подпирал, что скривилась старухина скала.
Тогда старуха сказала:
– Тугума, твой отец был посильнее тебя, ты послабее его. Отправился Тугума. Шел-шел и пришел к старику Канда-Мафа.
– Тугума, ты куда идешь?
– Иду по следам отца.
– Ну, Тугума, – сказал Канда-Мафа, – если ты идешь по следам отца, глотай дедушкину картошку!
Проглотил. Канда-Мафа сказал:
– Твой отец был посильнее тебя, ты послабее его.
Отправился дальше. Шел-шел и набрел на след. Шаги широкие, унты большие были. И кто-то в маленьких унтах пробовал было так же шагать, да не мог ступать след в след. Это он следы своего отца увидел. А те широкие шаги и большие унты-следы Сэлэмэгэ. Попробовал Тугума шагать по следам Сэлэмэгэ. Так шел. Дошел до какого-то жилья. Сидит там одна старуха. Когда он вошел в дом, старуха спросила:
– - Тугума, куда идешь?
– Я к твоему сыну пришел, – говорит. – А вы про моего отца ничего не знаете?
– Не знаем, – говорит.
Мать Сэлэмэгэ раскалила железо. Докрасна раскалилось.
– На, Тугума, согрейся грелкой моего сына!
Подала. Разгрыз Тугума, хруп-хруп-хруп, разгрыз и прыгнул в лицо матери Сэлэмэгэ. Все лицо у нее обгорело и сморщилось.
Вечером и Сэлэмэгэ пришел домой. Двух медведей убил. Одного принес, привязав к поясу, другого-под мышкой. Бросил он Тугуме своего медведя. А Тугума высоко вверху поймал его. И вот, сидя, бросил обратно Сэлэмэгэ. А Сэлэмэгэ-шлеп! – уронил наземь своего медведя. Снова бросил Тугуме. А тот даже сидя поймал, высоко вверху поймал.
Сэлэмэгэ говорит:
– Ну, освежуем по одному. Посостязаемся в быстроте. Тугума быстро освежевал, шкуру содрал. А Сэлэмэгэ едва-едва начинает шкуру сдирать. Тугума уже разрезал на куски, котел свой на огонь поставил. А Сэлэмэгэ только еще начал отнимать окорока. Тугума поел и кончил. А Сэлэмэгэ только долго спустя управился.
Наступила ночь. Легли спать. Лег Сэлэмэгэ и думает:
«Этого-то, пожалуй, можно и на игрище свести». Утром встали, поели и начали одеваться. Сэлэмэгэ говорит:
– Мы с тобой на игрище пойдем. Пошли. Шли, шли. Сэлэмэгэ и говорит опять:
– Если ты сильный – не умрешь, а если слабый – умрешь.
Дошли до лезвий секир, воткнутых на игрище в землю лезвиями вверх. Тугума подошвы своих унтов слюной смочил-помазал. Стали перескакивать. С одного лезвия секиры на другое стали перескакивать. Побежали, до копий-рогатин добежали, остриями вверх воткнутых. Стали перескакивать. У Сэлэмэгэ из ног кровь потекла, а ноги Тугумы – ничего, крови нет. Так, перескакивая, добрались до острых кривых ножей для строгания. Упал Сэлэмэгэ, наткнулся на острие и тут же умер. А Тугума-ничего, ведь сильный человек он был.
Пошел Тугума к матери Сэлэмэгэ. Стал искать своего отца. Где-то тук-тук, тук-тук-постукивает. Вышел на улицу. Смотрит на вешала: сидит человек. А к его рукам молоток привязан.
Тугума его в дом Сэлэмэгэ принес. Отвязал привязанный к рукам молоток и спрашивает:
– Как тебя зовут? Кто ты? – говорит.
– Хал-хал, – отвечает.
Раскрыл Тугума ему рот, а там множество иголок понатыкано. Вытащил иголки, спрашивает:
– Кто ты такой?
– Я Гээнтэй.
– Ведь ты же мой отец! Я твой сын, – говорит Тугума.
Съели они запасы Сэлэмэгэ. Положил Тугума отца в свою охотничью сумочку, что носят на поясе, и отправились они домой.
Шел-шел Тугума и дошел до старика Канда-Мафа.
Канда-Мафа говорит:
– Нашел ли своего отца?
– Нашел, – говорит.
– Отдай, Тугума ты мою картошку.
Тот выплюнул. Отправились дальше. Пришли к старухе.
– Хорошо ли ходил, Тугума?
– Хорошо.
– Нашел ли своего отца?
– Нашел.
– Поправь мою скалу. Поправил Тугума скалу. Пришли к матери.
– Сынок, хорошо ли ты ходил?
– Хорошо.
– Отца своего разыскал ли?
– Разыскал, – говорит.
И вытащил его из своей сумки. Получила она своего старика обратно. Все.

Уважаемый читатель, мы заметили, что Вы зашли как гость. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.