Жил храбрый охотник — храбрей его нет!
Задумал охотник искать львиный след.
И лишь осветило лучами росу,
Уж ищет охотник след львиный в лесу.

Несчастный скажет--"Не могу
Без допинга уж боле, я!"
И полетит вся жизнь -- в трубу!
(Не дай Бог -- крематория!)

В пустыне, медленно ползя,
(Так с теми и сравнить нельзя,
Которые идут на плаху),
Косяк* свой «травкой» забивает
(Чего на свете не бывает?!),
Обкуренная черепаха…

К родному крову, в день получки,
(Так угораздить довелось!) --
Сквозь дебри, заросли, колючки,
«Под мухой» пробирался лось…

И вот, когда лужайка, свет –
Пред взором лося вдруг предстали,
Увидел лось, что больше нет
Его родимых гениталий.

Надел вдруг митру на себя блудливый кот…
Блаженный приняв вид, раззявил рот;
Созвал мышей и крыс, и тех мышат,
Что от безделья так вниз головой висят…

-- «Я – ваш епископ! Вы мне повинуйтесь!
Служить мне верой-правдой обязуйтесь!

Купались в солнце мандарины
Предлинный спал удав под ними…
Пора удаву есть начать.
«Лишь – дотянись!» -- ему кричат.

Добро иль зло себя проявит в том,
(В избытке удержать себя не смеешь,
Но не скупись, лишь только, в дорогом) --
Чем больше дашь, тем больше и имеешь!

Крестьянин от лисы страдал,
Что портила его посевы,
Пока её вдруг не поймал...

«В семье – не без урода!» -- люди скажут…

В зверином Царстве, скажем, тоже есть, поверь,
Тот, кто над всеми непомерно важен,
Как в этой басенке – хвастливый журавель.

Позвали журавля жуки на помощь…
-- «Хвалёный клюв твой – нас собрал здесь вдруг.

Не волк, а -- жалкие лишь «мощи»…
Ещё б чуть-чуть и -- ветер сдул…
Увидел вдруг, как возле рощи
Пасётся на лужайке мул…

«…К какой относишься породе?
Ты – не корова и – не вол!

Юнь-Мень однажды сказал:
— Наша школа даёт человеку возможность идти куда хочешь. Она убивает и возвращает к жизни — действует в обоих направлениях.
Один монах спросил:
— Как она убивает?

Один приморский житель любил чаек. Каждое утро отправлялся в море и плыл за чайками. Чайки же слетались к нему сотнями.
Его отец сказал:
— Я слышал, что все чайки следуют за тобой. Поймай-ка мне нескольких на забаву.

Священная Птица — Хранительница Чёрного Камня часто воевала с разбойниками и тиграми-людоедами, всегда одерживая в этих битвах победы.
Однажды молодые воины из клана «Ветви дерева» решили пойти на поклон к Птице, чтобы узнать, в чём заключается секрет её непобедимости. Придя к жилищу Птицы и выполнив положенный ритуал приветствия, воины расселись на лужайке перед домом Хранительницы Чёрного Камня, и самый старший обратился к ней с такими словами:
— О, Великая Воительница и Хранительница Чёрного Камня! Вести о твоих победах над врагами достигли самых удалённых уголков Поднебесной.

Одного юношу отдали в ученики знаменитому мастеру боевых искусств. Изо дня в день юноша выполнял всю грязную и тяжёлую работу в доме Мастера, а тот и не думал чему-нибудь его учить.
Долго терпел юноша, а потом не выдержал и спросил старшего ученика:
— Почему Мастер каждый день заставляет меня делать тяжёлую и грязную работу и ничему не учит?
— Это и есть секрет нашего Учителя, благодаря которому он воспитал много хороших воинов, — ответил старший ученик.

Конфуций любовался в Люйляне водопадом; струи спадают с высоты в три тысячи жэней, пена бурлит на сорок ли. Его не могут преодолеть ни кайманы, ни рыбы, ни черепахи — морские или речные. Заметив там пловца, Конфуций подумал, что тот с горя ищет смерти, и отправил своих учеников вниз, чтобы его вытащить. Но тот через несколько сот шагов вышел из воды с распущенными волосами, запел и стал прогуливаться у дамбы.
Конфуций последовал за ним и ему сказал:
— Я принял тебя за душу утопленника, но вгляделся: ты — человек. Дозволь задать вопрос: владеешь ли секретом, как ходить по воде?

Конфуций, странствуя по Востоку, заметил двух спорящих мальчиков и спросил, о чём они спорят.
— Я считаю, что солнце ближе к людям, когда только восходит, и дальше от них, когда достигает зенита, — сказал первый мальчик. — А он считает, что солнце дальше, когда только восходит, и ближе, когда достигает зенита.
И добавил:
— Когда солнце восходит, оно велико, словно балдахин над колесницей, а в зените мало, словно тарелка. Разве предмет не кажется маленьким издали и большим вблизи?!

Однажды императору Чжуан Чжоу приснилось, что он — бабочка, весело порхающая бабочка. Он наслаждался от души и не сознавал, что он — Чжоу.
Но вдруг проснувшись, удивился, что он — Чжоу, и не мог понять: снилось ли Чжоу, что он — бабочка, или бабочке снится, что она — Чжоу.
Это и называют превращением вещей, тогда как между Чжоу и бабочкой непременно существует различие.