Обида

После звонка Макс против обыкновения не сорвался сразу с места и не понесся, всех расталкивая, в коридор. Он извлек подкинутую записку из кармана и еще раз внимательно ее перечитал. Особо всматривался в почерк.
В записке стояло (без подписи):

Максик дурак,
Курит табак,
Спички ворует,
Дома не ночует.
Спит под забором, -
Зовут его вором.

"Кто? - мучительно думал Макс. - Кто написал? Никита? Яшка? Мишка Скобелев? Но они стихов не сочиняют... Может быть, Нинка Галицкая? Она сочиняет, я знаю. Такая на все способна".
Макс все же вышел в коридор. У раскрытого окна стояла группа девочек-старшеклассниц. Они о чем-то перешептывались, временами прыская от смеха. Заметив Макса, девочки как по команде повернулись к нему и дружно рассмеялись.
- Приветик! - сказала одна, застенчиво улыбаясь. - Тыр-пыр, сорок дыр, как жисть, цыпленочек?
Это была Стелка-Подделка, двоюродная сестра Макса. Она всегда приветливо обращалась к брату, правда, с помощью своих мерзких словечек, но он ее избегал. Он не любил ее, как не любил и тетю Наташу. Обе гадкие. Мать жадная и злая, настоящая "Наталка-Шакалка", как ее все называли. А дочь фальшивая. Кажется одной - хорошей, а сама почище матери. Всем лезет в дружбу и всем старается навредить.
"Может быть, она? Зайти и положить мне это в парту ей ничего не стоит..."
Вконец расстроенный, не отвечая Стелке, Макс прошел мимо.
Как хорошо, что следующий урок был последний! Еле его досидев. Макс наконец выскользнул на Селезневку и по ней, затем по людной Новослободской быстро зашагал домой, стараясь идти без попутчиков.
Повернув с Новослободской в Порядковый переулок, Макс неожиданно нагнал Андрея, студента-медика, соседа по квартире. Андрея он любил, хотя не так, конечно, как Женю Волкова, другого их соседа, фотокорреспондента. Незаметно по пути домой Макс рассказал Андрею об обиде. Даже показал записку.
- И ты, старик, обиделся на эту чепуху? - воскликнул медик. - Ну и комик же ты, брат!
- А ты бы не обидился? Дураком назвали! Чего только не наплели.
- Да кто же на шутку сердится, ты пойми! К тому же не сами сочиняли, это точно, точно. Помнится, и мы что-то в школе в этом роде писали: "Мишка дурак, курит табак", и так далее, и так далее.
Андрей помолчал немного, потом вдруг усмехнулся. Словно что-то вспомнил.
- Слушай меня, старик! - сказал он. - Однажды я тоже в институте получил талантливую анонимку. Высмеивали, что я за все берусь, а у меня ничего не получается (ух, это точно, точно!). Вот послушай-ка:
Когда посредственность тиха,-
В том нет особого греха.
Но как она противна,
Когда инициативна.
- Ну и что? Нашел, кто написал? Надавал, как следует?
- Какое там! - безнадежно махнул рукой студент. - Даже не старался.
- А... как сделал?
- "Как", "как"! Вывел тушью крупными такими буквами на большом листе ватманской бумаги все стихотворение и повесил в лаборатории.
Уже входя в подъезд, Андрей добавил с гордостью:
- Теперь весь институт знает на память!
Выдам тайну: эти стихи сочинил московский пионервожатый Володя Минаев.
Только на всякий случай все же не рассказывайте Андрею.

Уважаемый читатель, мы заметили, что Вы зашли как гость. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.