Внушала девИцам
упрямым,
Что помнить о том
им не вредно:

Уж вечерело на базаре
И у прилавка оказались;
Сначала – ОН, потом – ОНА,
Чтоб взять героя-бананА…

Чуть было клоун не сорвался вниз…
Зато – какая рожица!!!

«… Всю жизнь тебе я изменял!..
Любовниц – кучу поменял!..
Прожил на этом свете,
Тебя, я, не любя!..
И знай, что наши дети –
Отнюдь, не от тебя!»(?)

О бесконечности -- Вселенной,
Такой же -- глупости людской,

Хоть Имя и гремело
В «кругу» из шептунов,
Но Славу всё ж имел он,
Гуляя... без штанов!

Публично, человек,

старался напиваться…

Лишь Время, властвуя над всеми, знает,
(Чего не ведает прозаик и пиит),
Кто след в литературе свой оставит
И кто, как говорится, наследит!..

«Не гляди на меня БОНАПАРТОМ,
Я плохие стихи не пишу!

Пред тем, как лечь и молча почитать,
«МОЛИТВОСЛОВ» свой, по привычке – на ночь,
Задумавшись, вдруг начал бормотать
«Себе под нос» -- Петров Иван Иваныч:

Жили-были старик со старухой. Был у них сын, у которого была чёрная кобылица. Каждую весну мальчик уходил с карава- . ном, а осенью возвращался, заработав денег.
Однажды мальчик вернулся рань- .., ше — летом. Старики удивились:
— Почему ты так рано вернулся?
— Я уже заработал свои деньги,— ответил он. А осенью к ним приехал ещё один мальчик на
чёрной кобылице. Старики растерялись: кто же их настоящий сын? Мальчики заспорили между собой. — Уходи отсюда, ты чужой, эти старики — мои родители.

Было это давным-давно, когда рога козлов в небо упирались, а хвосты верблюдов по земле волочились. Жили-были семь коз с семью козлятами. Стая голодных волков съела у них всех козлят, кроме одного, с медными рожками. Он резвился на крутой высокой скале, где его нельзя был достать. Козлик - медные рожки остался один у семи коз-матерей.
Он высасывал у них молоко, а потом убегал на свою скалу, играл там, ел траву зеленую, пил воду студеную.
Повадился в эти места голодный серый волк и стал поедать одну козу за другой. Скоро ни одной козы не осталось. Заплакал козлик горючими слезами, загоревал. Подходит к нему серый волк и спрашивает:
- Ты почему плачешь?

Говорят, когда-то давно верблюд был самым красивым животным. У него был пышный длинный хвост и красивые могучие рога. Однажды он подошел напиться к реке и повстречал марала.
- Я иду на праздник, одолжи мне твои рога, братец! - попросил марал.
Верблюд согласился и остался ждать его на берегу. В тот же день встретился ему конь и попросил:
- Я иду на праздник, одолжи мне твой хвост, братец! Верблюд опять согласился и остался ждать его на берегу.

Когда-то давно жила серая овца. У нее было двое ягнят. Однажды овца задумала пойти поклониться богдо-бурхану. И пошла вместе с ягнятами.
Идет она по степи, а навстречу — волк.
— И тебя и твоих ягнят сейчас съем!— кричит. Богдо-бурзсан — святой.
— Ах, волк, подожди немного, дай мне помолиться-поклониться богдо-бурхану. А когда буду идти обратно, тогда и съешь.
— Ну ладно, так и быть, съем тебя, когда пойдешь обратно, но пойдешь к бурхану одна, ягнят оставишь здесь! Если через три дня не вернешься, я их съем!— сказал волк.
Что делать овце? Пришлось оставить ягнят.

Жили-были старик со старухой. Однажды пошёл старик в лес за дровами. Облюбовал он себе высокое дерево и только взмахнул топором, вдруг из дупла выскочила золотая птичка.
—- Не руби, старик, моё дерево,— заговорила птичка человечьим голосом. Удивился старик, чуть топор на землю не выронил.
Взмолилась птичка и пообещала выполнить всё, что только он захочет.
Согласился старик и говорит:
— Натаскай к моей юрте дров.
— Ладно, старик, будут тебе дрова. Вернулся старик в свою юрту с пустыми руками.
— Почему вернулся без дров, лентяй? — спросила его старуха.
Рассказал старик про золотую птичку.

Это было тогда, когда рога козла упирались в небо, а хвост верблюда тащился по земле.
Шел по дороге голодный хромой волк. Голод его был виден во впалых глазах. Немощь его была видна в подгибающихся ногах.
Тридцать дней месяца он лизал лужи и глодал сухие кости на покинутых стойбищах. По ночам он выл, а днем грелся на солнце и все думал о теплой крови, о свежем мясе.
И вот он пришел к желтой отвесной скале и увидел, что возле нее пасется жирный козлик. «О-о, наконец-то,— радостно подумал волк,— наконец-то я наемся!» Он осторожно крался между кустами и облизывался. Но шустрый жирный козлик почуял врага и легко вскарабкался на скалу. Встал на вершине и стал гордо поглядывать вниз.

Давным-давно это было — глухарь и дикий селезень жили вместе. Когда становилось холодно, селезень улетал в тёплые края. Глухарь, плача, летел следом за ним. От слёз и холода у бедного глухаря глаза опухли и покраснели.