Ночной вор.

Дни тянулись медленно и скучно. Гномы убивали время, раскладывая сокровища по кучкам и приводя их в порядок. Торин наконец завел разговор об Аркенстоне Траина и убедительно попросил своих спутников обшарить все углы.
– Аркенстон моего отца, – сказал он, – один дороже золотой реки, а для меня он и вовсе не имеет цены. Из всего богатства именно его я предназначаю для себя и жестоко отомщу всякому, кто найдет его и утаит. Бильбо слышал его слова и очень испугался : что будет, если камень найдут? Он спрятал его в узелок с тряпьем, который клал себе под голову вместо подушки. Но промолчал, потому что по мере того, как скука становилась все невыносимее, в голове его постепенно зрел план.
Все шло без изменений, как вдруг вороны принесли новость, что Даин с пятью сотнями гномов вышел из Железных Холмов и дня через два будет в Дейле. – Боюсь, им не подойти к Горе незамеченными, – закончил Роак.

Гроза разразилась.

На другое утро спозаранку в лагере раздались звуки труб. Вскоре на узкой тропе показался гонец. На некотором расстоянии от стены он остановился, окликнул гномов и спросил, согласен ли Торин выслушать новых послов, – есть новости, и обстоятельства переменились.
– Вероятно, подходит Даин! – сказал Торин своим сподвижникам. – Они прослышали о его приближении. Я так и думал, что настроение у них живо переменится. Пусть придут в небольшом количестве, без оружия, и я выслушаю их! – крикнул он посланцу. Около полудня снова заколыхались знамена Леса и Озера.
Приближалось двадцать человек. В начале узкой тропы они положили мечи и копья и приблизились к воротам. Гномы с удивлением увидели Бэрда и короля эльфов, впереди которых выступал какой-то старик в плаще и капюшоне, несший в руках деревянную шкатулку, окованную железом.

Обратный путь.

Когда Бильбо пришел в себя, вокруг не было буквально ни души. Он лежал на плоских камнях Вороньей Высоты. Стоял безоблачный холодный день. Бильбо окоченел, весь дрожал, но голова у него горела.
– Что произошло? – спросил он себя. К числу павших героев меня как будто пока не отнесешь. Хотя еще не все потеряно. С трудом, превозмогая боль, он приподнялся и сел. Поглядев вниз, он не увидел в долине живых гоблинов. Голова его начала понемножку проясняться, ему показалось, что там ходят эльфы. Он протер глаза. Лагерь людей и эльфов стоял на прежнем месте. Около Главных ворот было заметно какое-то шевеление – кажется, гномы разбирали стену. Но тишина стояла мертвая ни песен, ни весело перекликающихся голосов. В воздухе нависла скорбь.
– Все-таки, пожалуй, это победа! – сказал Бильбо, ощупывая ноющую голову. – И унылая, однако, это вещь. Вдруг из-за края обрыва показалась голова карабкающегося вверх человека; тот направлялся в сторону Бильбо.
– Эй! – закричал Бильбо слабым голосом. – Эй, что нового? – Что за голос раздается среди камней? – Человек остановился, озираясь вокруг.

Последняя глава.

Было первое мая, когда наши путешественники добрались до края долины Ривенделл, где стоял Последний (а с этой стороны – первый) Домашний Приют. Опять был вечер, пони устали, особенно тот, что вез поклажу. Оба всадника нуждались в отдыхе. Спускаясь по крутой тропинке, Бильбо услыхал пение эльфов среди деревьев, как будто они так и не переставали петь с их отъезда. Едва всадники очутились на нижней прогалине, эльфы запели песню, очень похожую на прежнюю:

Нет больше дракона,
Нет огненной пасти,
Низвергнут он с трона,

Список изменений, внесённых в перевод Н. Рахмановой.

Мистер - Господин
Бэггинс - Торбинс
Оукеншильд - Дубощит
Голлум - Горлум
Бэг-Энд - Торба-на-Круче
Трейн - Траин
Морайя - Мория
Байуотер - Приречье
Глемдринг - Гламдринг
Драконово Запустение - Драконова Пустошь
Дейн - Даин
Ганабад - Гундабад
Больг - Болг
Нейн - Наин
Саквиль-Бэггинсы - Лякошель-Торбинсы