18 глава

Обратный путь.

Когда Бильбо пришел в себя, вокруг не было буквально ни души. Он лежал на плоских камнях Вороньей Высоты. Стоял безоблачный холодный день. Бильбо окоченел, весь дрожал, но голова у него горела.
– Что произошло? – спросил он себя. К числу павших героев меня как будто пока не отнесешь. Хотя еще не все потеряно. С трудом, превозмогая боль, он приподнялся и сел. Поглядев вниз, он не увидел в долине живых гоблинов. Голова его начала понемножку проясняться, ему показалось, что там ходят эльфы. Он протер глаза. Лагерь людей и эльфов стоял на прежнем месте. Около Главных ворот было заметно какое-то шевеление – кажется, гномы разбирали стену. Но тишина стояла мертвая ни песен, ни весело перекликающихся голосов. В воздухе нависла скорбь.
– Все-таки, пожалуй, это победа! – сказал Бильбо, ощупывая ноющую голову. – И унылая, однако, это вещь. Вдруг из-за края обрыва показалась голова карабкающегося вверх человека; тот направлялся в сторону Бильбо.
– Эй! – закричал Бильбо слабым голосом. – Эй, что нового? – Что за голос раздается среди камней? – Человек остановился, озираясь вокруг.
И тут Бильбо вспомнил про кольцо! «Тьфу ты, – подумал он. – Быть невидимкой, оказывается, тоже не всегда выгодно. Если бы не кольцо, я, наверное, провел бы ночь в тепле и уюте». – Это я, Бильбо Торбинс, спутник Торина! – закричал он, срывая кольцо. – Удачно, что я тебя нашел! – сказал человек, шагнув к нему. – Я уже давно тебя ищу. Тебя причислили бы к убитым, если бы не волшебник: он уверял, будто в последний раз слышал твой голос именно тут. Ты сильно ранен? – Кажется, только садануло по голове, – ответил Бильбо. – Хорошо, на мне шлем и череп у меня крепкий. Но все равно я чувствую слабость, и ноги как соломенные. – Я отнесу тебя в лагерь, – сказал человек и с легкостью поднял его на руки. Человек шел уверенно и быстро. Спустя короткое время он уже поставил Бильбо на землю перед палаткой. В дверях стоял Гэндальф с рукой на перевязи! Даже волшебник и тот был ранен, а что говорить о других – в войске почти не осталось не пострадавших.
Увидев Бильбо, старик очень обрадовался. – Торбинс! – воскликнул он. – Вот так сюрприз! Все-таки жив!
Ну и рад же я! Я уж боялся, что даже тебе изменило счастье. Страшная вышла история, чуть все не кончилось крахом. Но о конце я тебе потом расскажу. Сейчас идем! – Тон его вдруг сделался серьезным. – Тебя ждут, – добавил он и ввел хоббита в палатку.
– Торин! – сказал он, входя. – Я привел его. Да, там лежал Торин Дубощит, весь израненный; пробитая кольчуга и зазубренный топор валялись рядом на полу. Торин поднял голову. – Прощай, добрый вор, – сказал он. – Я ухожу в чертоги ожидания к моим праотцам до той поры, когда мир изменится к лучшему. Я оставляю все золото и серебро, так как там, куда я ухожу, оно мало ценится. Я хочу проститься с тобой по-хорошему и взять обратно свои слова, произнесенные тогда у ворот, и загладить свои поступки.
Бильбо, опечаленный, преклонил колено. – Прощай, король Под Горой! – сказал он. – Никакие горы золота не заменят нам тебя и не возместят этой утраты. Но я все-таки рад, что разделял с тобой опасности, – не всякому Торбинсу доставалась честь участвовать в таком приключении.
– Это не так! – возразил Торин. – В тебе хорошего больше, чем ты думаешь, недаром ты родился в доброжелательном краю. Доля отваги, доля мудрости, сочетающихся в меру. Если бы наш брат побольше ценил вкусную пищу, застолье и песни и поменьше золото, то в мире было бы куда веселее. Но какой этот мир ни есть – печальный или веселый – а я его покидаю. Прощай!
И Бильбо пошел прочь, сел один в уголке, завернулся в одеяло и, верите или нет, заплакал. Он плакал так, что глаза покраснели и голос охрип. У него была добрая душа, у Бильбо Торбинса. Прошло немало времени, пока он решился отпустить самую пустячную шутку. «Какая удача, сказал он себе, – что я очнулся тогда, когда очнулся. Лучше бы, конечно, Торин остался жить, но я рад, что мы расстались добрыми друзьями. Ты олух, Бильбо Торбинс, такую ты заварил кашу с этим камнем – и все зря: тебе так и не удалось купить мир и спокойствие, все равно битва состоялась. Но уж в этом ты не виноват».
Обо всем, что происходило после того, как его оглушили, он узнал позднее от волшебника. Услыхав рассказ Гэндальфа, он огорчился больше, чем порадовался. Он устал, ему отчаянно хотелось домой. Но с этим приходилось подождать, поэтому пока что я расскажу о свершившихся событиях.
Орлы давно заподозрили, что гоблины сколачивают войско. Передвижение гоблинов в горах не ускользнуло от их зорких глаз. Тогда и они тоже собрались во главе с предводителем орлов в Туманных горах. Наконец, почуяв, что идет битва, они в мгновение ока перенеслись вместе с ураганом в долину. Именно они прогнали гоблинов со склонов горы вниз прямо в гущу их врагов или посбрасывали в пропасть. Орлы быстро очистили Одинокую Гору, и тогда эльфы и люди спустились с отрогов в долину и вступили в бой.
Но даже и вместе с орлами их все равно было меньше, чем гоблинов. И тут, когда уже отчаяние овладело защитниками Горы, появился сам Беорн – никто не знал, откуда он взялся. Он пришел один, в обличье медведя, такой свирепый, что казался громаднее обычного. Рев его был громче грохота барабанов и пушек, он расшвырял волков и гоблинов направо и налево, точно перышки. Он напал на них с тыла и прорвался сквозь их заслон. Гномы все еще бились на круглом невысоком холме. Там Беорн остановился,подобрал Торина, пронзенного вражескими копьями, и вынес его из боя.
Потом быстро вернулся и с удвоенной яростью напал на врагов; никто не мог ему сопротивляться, никакое оружие его не брало. Он разметал гвардию Болга, повалил его самого и растоптал. Ужас охватил гоблинов, и они бросились врассыпную. Люди, эльфы и гномы, воодушевленные поддержкой Беорна, воспрянули духом и погнались за гоблинами. Не давая им скрыться, они одних загнали в реку Быстротечную, других – в болота у реки Лесной. В болотах и погибла большая часть гоблинского войска, а те, кто успел добраться до царства лесных эльфов, были убиты там же или затащены в Черный Лес, где и затерялись в дебрях. В песнях потом пелось, что в тот день погибло три четверти всех гоблинов Севера и что горы много лет подряд наслаждались покоем.
Победа была закреплена еще до наступления ночи, но, когда Бильбо вернулся в лагерь, погоня продолжалась, и в долине оставались главным образом тяжелораненые. – А где орлы? – спросил Бильбо у Гэндальфа вечером, лежа под несколькими одеялами. – Одни участвуют в погоне, большинство вернулись в свои гнезда. Они не захотели оставаться здесь и улетели с рассветом. Даин одарил их предводителя золотом и поклялся им в вечной дружбе. – Жалко. То есть жалко, что они улетели, я бы их с удовольствием повидал, – сонным голосом произнес Бильбо. – Может, я увижу их на обратном пути? Скоро мне можно будет отправиться домой? – Когда пожелаешь, – ответил Гэндальф.
Но в действительности прошло еще несколько дней, прежде чем Бильбо пустился в обратный путь. Сперва они похоронили Торина. Его закопали глубоко под Горой, и Бэрд положил ему на грудь Аркенстон. – Пусть камень хранится здесь, пока стоит Гора! – произнес он. – Да принесет он счастье его народу, который будет жить здесь отныне!
На могиле король эльфов оставил Оркрист, меч эльфов, отобранный у Торина в плену. В песнях говорится, будто меч светился в темноте, если приближались враги, поэтому на крепость гномов никто не мог напасть врасплох. Теперь здесь поселился Даин, сын Наина, и теперь он стал королем Под Горой, и со временем еще много гномов собралось у его трона. Из двенадцати спутников Торина осталось десять: храбрые и верные Фили и Кили погибли, прикрывая своими щитами и телами Торина, ибо он приходился им родным дядей. Десятеро остались с Даином, и Даин распорядился богатством по совести.
Само собой разумеется, уже речи не было о том, чтобы разделить сокровища, как было задумано, поровну между Балином, Двалином, Дори, Нори и Ори, Оином и Глоином, Бифуром, Бофуром и Бомбуром и Бильбо. Но Бэрд получил четырнадцатую часть всего серебра и золота в слитках и в изделиях. Даин сказал при этом:
– Мы сдержим обещание, данное покойным, ведь и он теперь владеет своим Аркенстоном. Даже и четырнадцатая часть оказалась баснословным богатством, больше богатств любого из смертных королей. Из этой части Бэрд послал много золота бургомистру Озерного города и щедро одарил своих друзей и сподвижников. Королю эльфов он подарил изумруды Гириона, самую любимую свою драгоценность, которая только что вернулась к нему.
А Бильбо он сказал: – Золото и серебро столько же твое, сколько мое, хотя старый договор и утратил силу, – столь многие принимали участие в завоевании и спасении сокровищ. Ты отказался от права на свою долю, однако я бы не хотел, чтобы сбылись прежние слова Торина, в которых он потом раскаялся. Если помнишь, он сказал, будто бы мы поскупимся. Тебя я бы как раз вознаградил щедрее, чем других.
– Ты очень добр, – ответил Бильбо, – но, честное слово, мне так легче. Ведь если бы я повез домой кучу золота, дорогой не обойтись бы без войн и смертоубийств. А что бы я стал делать с золотом дома? Нет, пусть уж лучше остается в твоих руках. В конце концов Бильбо согласился взять две небольшие шкатулки, одну с серебром, другую с золотом – сколько мог увезти пони.
– Может, с этим я кое-как и управлюсь, – добавил Бильбо. Настало наконец время проститься с друзьями. – Прощай, Балин! – сказал он. – Прощай, Двалин, прощайте, Дори, Нори, Ори, Оин, Глоин, Бифур, Бофур и Бомбур! Пусть никогда не поредеют ваши бороды! – И, обернувшись к Горе, добавил: – Прощай, Торин Дубощит! Прощайте, Фили и Кили! Пусть никогда не изгладится память о вас!
Гномы, провожавшие его за ворота, низко поклонились, но не могли вымолвить ни слова от волнения. – До свидания, счастливый путь, куда бы он ни лежал, – выговорил наконец Балин. – Если вздумаешь навестить нас, когда дворец наш снова станет прекрасным, то какой мы грандиозный пир устроим! – Если вы когда-нибудь будете проходить мимо моего дома, – сказал Бильбо, – входите не стучась. Чай подается в четыре, но милости прошу во всякое время.
И он отвернулся.
Войско эльфов пустилось в обратный путь. Оно, как ни грустно, сильно уменьшилось, но оставшиеся все равно радовались: дракон был мертв, гоблины разбиты; эльфы мечтали о весне, которая шла на смену зиме. Гэндальф и Бильбо ехали позади короля эльфов, а рядом с ними шагал Беорн в облике человека, всю дорогу смеялся и громко пел. Так они ехали, пока не доехали до границ Черного Леса. Тут пришлось сделать привал, так как волшебник и Бильбо не захотели входить в лес, как ни уговаривал их король погостить у него во дворце. Гэндальф и Бильбо решили обогнуть лес с севера, пройдя по пустынной местности, лежавшей между лесом и Серыми горами. Дорога была, конечно, длинной и скучной, но теперь, без гоблинов, здесь казалось безопасней, чем на темных тропах в гуще Черного Леса. К тому же с ними шел Беорн.
– Прощай, король эльфов! – сказал Гэндальф. Да будет весел ваш зеленый лес, мир еще достаточно молод! Желаю веселья всему вашему народу! – Прощай, Гэндальф! ответил король. – Желаю тебе и впредь сваливаться как снег на голову, когда ты нужнее всего. Чем чаще ты будешь гостем в моем дворце, тем мне приятнее! – Прошу вас, – проговорил Бильбо, запинаясь и переминаясь с ноги на ногу, примите от меня подарок! – И он протянул королю серебряное с жемчугом ожерелье, которое поднес ему на прощанье Даин. – Чем же я заслужил такой дар, о хоббит? – спросил король. – Э-э-э, я думаю... мне кажется... – промямлил в смущении Бильбо, – я... э-э-э... обязан вам за ваше... м-м-м... гостеприимство. И Взломщикам свойственно чувство благодарности. Я выпил много вашего вина и съел много вашего хлеба. – Я принимаю твой дар, о Бильбо Щедрый! торжественно произнес король. – Причисляю тебя к друзьям эльфов и благословляю. Да не укоротится твоя тень, иначе воровство станет слишком легким делом. Прощай!
Эльфы повернули к лесу, а Бильбо тронулся в долгий обратный путь. В пути им встретилось немало трудностей и разных приключений. Все-таки дикая местность осталась дикой. В те дни кроме гоблинов там водилось много всякой нечисти. Но на этот раз Бильбо хорошо охраняли и вели правильной дорогой; с ним шли волшебник и Беорн, и Бильбо ни разу не подвергался настоящей опасности. Понемножку, в середине зимы, они добрались до дома Беорна и остались погостить. Святки прошли весело, отовсюду по приглашению Беорна сошлось множество гостей. Гоблины Туманных Гор больше их не беспокоили : после поражения они притихли и попрятались в глубочайшие норы. Варги покинули леса, и люди теперь путешествовали без опаски. Беорн стал предводителем в тех местах и управлял Диким Краем. Говорят, что его потомки в течение многих поколений владели умением превращаться в медведей. Попадались среди них и нехорошие, злые люди, но большинство душой походили на Беорна, хотя были меньше ростом и не такие сильные. При них последних гоблинов выгнали из Туманных Гор, и по соседству с Диким Краем воцарились мир и покой.
Уже настала прекрасная и теплая весна, светило яркое солнце, когда Бильбо и Гэндальф простились с Беорном. Как ни скучал Бильбо по родному дому, но дом Беорна покидал с сожалением, ибо цветы в саду Беорна весной не уступали чудесным цветам в разгар лета.
Они вышли на дорогу и скоро достигли того перевала, где когда-то попали в лапы гоблинов. На сей раз на перевал они взошли утром и, оглянувшись, увидели землю, освещенную неярким утренним солнцем. Там, далеко на горизонте, еле виднелась Одинокая Гора. На ее главной вершине поблескивал нерастаявший снег.
– Вот и снег после огня, – проговорил Бильбо, – и даже драконам приходит конец. – И он повернулся спиной к Горе, как бы ставя точку в конце своего путешествия. Туковское в нем выдыхалось с каждым днем, а торбинсовское брало верх. – Сейчас я хочу одного : как можно скорее очутиться в собственном кресле!

Уважаемый читатель, мы заметили, что Вы зашли как гость. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.