Раз в пятьдесят лет.

Молоденький лаборант Калистрат работал в своей должности всего с месяц. За это время он полностью осознал, насколько удивительным является место его службы - Академия Дополнительного Праздничного образования. Ему оно казалось сказочной страной, где все время царит атмосфера торжества. Сотрудники Академии не только досконально изучали, вели учет, проводили в жизнь различные праздники, но еще и дополняли их, препарировали, перекраивали, сшивали заново, перевертывали с ног на голову и обратно, переделывали старые на современный лад, откапывали и вовсе древние, а в новых находили отзвуки далекой старины. О любом празднике здесь знали абсолютно все!
Сегодняшний день в Академии был наполнен суетой, беготней, топотом сотен ног, звоном голосов, ворчанием уборщиц, ароматами котлет и кофе из столовой, запахом полиграфической краски, шелестом рекламных проспектов и журналов регистраций. А еще - нервотрепкой, повышением уровня адреналина, сердцебиением, валериановыми каплями, скандалом и примирением, предвкушением радости и усталости.

Кто сглазил троллей?

Актовый зал постепенно заполнялся. В зале над сценой сияла свежей краской надпись "Добро пожаловать на конференцию!"
Гости переговаривались между собой. Звучал французский, английский, немецкий акцент, но все прекрасно понимали друг друга и радовались встрече, или заново знакомились, приветствовали друг друга, шутили, тянулись с поцелуями и рукопожатиями через ряды, рассаживались на мягких креслах, увлеченно изучали программки. Ректор АДПО, очень полная дама по имени Светлана Пафнутьевна, из-за кулис поглядывала, как заполняется помещение, и неодобрительно переводила взгляд на часы. К полной и дебелой мадам-ректору подошла маленькая и тщедушная профессор Кулемина, которая отвечала за последовательность концертных номеров, перемежающих традиционные выступления руководителей Академии.
- Кому интересно сборище древних старикашек и старушонок! То же, что коллекция пыли на зеркале! Если смахнуть тряпкой, только чище станет! Не будете же вы холить и лелеять древние руины, когда можно их снести и создать великолепное современное высотное здание из стекла и бетона, - запальчиво проговорила профессор Кулемина и пригладила ладошкой жидкие кудри на макушке.

В столовой.

После окончания торжественной части был объявлен перерыв, и гости веселой оголодавшей вереницей, вертя в руках розовые талончики на обед, потянулись в столовую. Однако каким же было изумление пришедших, когда они увидели, что у стойки на высоком табурете уже восседал первый посетитель. Неторопливый финн Йолопукки томно поглядел на них и, отодвигая в сторону пятый по счету стакан в подстаканнике, медлительно промолвил:
- Коллеги-и, я сижу здесь уже полтора-а часа. Сколько можно? - Речь его приукрасилась вяленьким темпераментом, - это возмутительно-о! Вы не подскажете, когда-а, наконец, начнется торжественная часть?
- Тормоз наш прибыл! - Издевательски сообщил остальным Клаус.
- Йолопукки, вах, опомнился! Торжественная часть только что закончилась, - прокричал Турахон, который не умел разговаривать тихо, а по любому поводу орал, как на восточном базаре во время празднования Нового года, который встречают там первого мая.

"Круглые столы" и замочная скважина.

Калистрат, стараясь ступать как можно тише, прокрадывался по коридору мимо закрытых и полуоткрытых дверей аудиторий. В этих вожделенных аудиториях проводились послеобеденные заседания - так называемые "круглые столы", посвященные какой-либо теме, заявленной в программе конференции. За каждой дверью - свои лекции, свои чудеса, новости, споры, доклады, вопросы и ответы, диспуты, диалоги и монологи, обсуждения. Калистрату страсть, как хотелось побывать на каждом из проходящих здесь заседаний! Но если учесть приказ Алины Петровны - "безвылазно сидеть на кафедре у телефона!", можно было догадаться, как сильно рисковал юноша, самовольно ослушавшись начальницу.
- Итак, тема круглого стола - "Девиации выбора новогодних подарков как причина последующих неприятностей", - разглагольствовала в первой аудитории дородная Светлана Пафнутьевна, - надо ли говорить, что обычаю дарить новогодние подарки более трех тысяч лет. Еще в пирамидах Египта периода Нового царства находили вазы ливийской эпохи. Может быть, представитель Египта подскажет мне надпись, украшавшую эти вазы?

Чудесный поцелуй.

Калистрат, слегка ошалевший от воплей ангелов и козлоногих из свиты Микулаша, перешел к двери, из-за которой раздавался уверенный и спокойный голос профессора Кулеминой. Он поднял глаза на дверную табличку с названием "круглого стола", который она проводила, и прочел: "Доминирование реальности над вымыслом в аспекте фольклоризации праздничных персонажей".
Успокаивающе звучал голос профессора Кулеминой. Словно ручеек лилась ее речь. И Калистрат заслушался, с изумлением узнав о том, что почти каждый новогодний покровитель, оказывается, имеет реальных предков. Предками итальянского Бабо Натале и многочисленных французских дедушек, например, до сих пор считают средневековых странствующих жонглеров. Такие жонглеры развлекали публику, показывая цирковые номера с горящими булавами, и пели лучшие песни на празднике. Предшественник испанского папы-Ноэля - бродячий продавец детских игрушек, который привозил своих кукол на повозке, запряженной крошечной лошадкой. В его руках марионетки или куклы "би-ба-бо" оживали, разыгрывая удивительные сказочные представления...

Логово, столетний сверчок и Время Времен.

Почему такие жилища возникают время от времени, раз в тысячелетие в каком-нибудь определенном тихом уголке, никто не знает. Но они появляются, как только наступает их час, и начинают... подыскивать себе жильцов.
Да-да, именно жилище подыскивает себе обитателя. И как ни стараются ушлые многоопытные риэлторские жулики сбыть с рук странный особняк, ничего-то у них не выходит, кроме неприятностей, да таких, что скоро они опускают руки и стараются больше ни на словах, ни на деле не касаться проклятого логова. Ибо войдет в него и навеки поселится только тот, кто также проклят.
Еще в советские времена не столь далекого ХХ века непривычной готической красоты особняк на окраине города начала себе строить какая-то партийная "шишечка". Но то ли "шишечка" забыла посоветоваться, то ли поделиться с еще более "шишковитыми шишками", довершить дело с особняком ей не дали - после завершения внутренней отделки двух ни в чем не повинных штукатуров нашли мертвыми в стенах дома, было затеяно следствие, которое затянулось на годы. За это время "шишечку" то ли расстреляли, то ли сослали в сумасшедший дом, то ли она вместе с семьей бежала за границу.

Ивашка.

На уютной кухне, где плотные шторы, как и во всем доме, были вечно закрыты, куда не проникал солнечный луч, где царили язычки свечек, большой огненный глаз зажженного пламени плиты и серебро лунного восхода, семья вела привычную для их клана жизнь. Ма - величественная по своей природе и происхождению дама с пронзительными красивыми глазами и по-змеиному струящимися баклажановыми волосами, которые, казалось, временами пытались жить автономно - варила похлебку, которую не сыщешь ни в одном ресторане, сколько ни кинь поварам денег сверх нормы. В ее состав входили ягоды паслена, белены и деликатесное лакомство - мозг виверры.
Ее сын Ивашка, белокурый худощавый юноша, однако, имеющий в чертах лица что-то неуловимо восточное, может быть удлиненную переносицу, а еще слегка смахивающий острыми мышиными штрихами подбородка и четко очерченных скул на тролля и одновременно - на известного бездаря-актера, из тех, которыми кишит современное телевидение, разговаривал со старухой - своей древней прабабушкой, древнее которой не сыскать, хоть обшарь всех долгожителей Кавказа и Китая.

Вечный приют мисс Иго-го.

Языческое сердце логова загорелось черной свечой древней ворожеи. Дверь дома распахнулась, и многочисленные гости, кто на помеле, кто в великолепном полированном ящике с крышкой и бронзовыми ручками, кто на собственных крыльях, кто на летающем самокате, кто на невидимом воздушном шаре начали причаливать возле нее и входить в дом. Начнется темный карнавал, где нежить из ночных кошмаров, существа, которых нет вовсе, полночные твари - создания с очень необычной генетикой, тончайшие субстанции умерших сотни лет назад в этот день и потому - живущих вечно, могут открыто представать такими, какие они есть на самом деле, или, как выражается Ма, наряжаться сами в себя.
Бывают замки с призраками, которых боятся все жильцы. Жильцы логова алчно мечтали об этих многочисленных призраках, с которыми не виделись с того момента, как предыдущее логово кануло в Лету.
Совершенно неожиданно чугунные чудовища на решетках забора со скрежетом выгнули чешуйчатые спины и, стряхнув с них несколько первых снежинок, спрыгнули на промерзшую землю. Прибывающие гости не обратили на них никакого внимания.

Стеклянный свет первых звезд.

Прошло несколько лет. Было начато и вяло длилось годами следствие по делу смерти мисс Иго-го, которая покинула этот мир так стремительно, что вся ее родня и многочисленные альфонсы оказались в состоянии шока. Официальной версией было то, что она умерла от ужаса, посетив странный дом. Словно по взмаху волшебной палочки патологоанатомы констатировали, что желудок ее был пуст, и видимо сердце отказало от истощения, как случилось совершенно недавно у одной заграничной модели, изматывающей себя диетами.
Ивашке повезло, что он оказался в стороне от этой истории и вовремя начал строить свою жизнь. И пока родня мисс Иго-го, периодически приходя в себя от состояния странной полуспячки, грозила Ма и Па разоблачением, он успешно опубликовал свою повесть. Многие сочли повествование фантастическим. Сказать по правде, таким ее сочли все издатели и читатели, кроме его жены.
Жаркое лето струилось, как сотня пожаров.

Народ магов.

Октябрь - самая настоящая золотая пора.
Почему? - спросите вы.
Есть несколько причин, почему я так сказала. Во-первых, потому что листва на деревьях уже стала рыжей и желтой, в то время как трава на земле еще зеленая. Во-вторых, из-за того, что в начало учебного годы мы - школьники - вползаем лениво, а воспоминания о летнем отдыхе держатся в голове, как блеск золота в глазах старателей прииска. В-третьих, потому что с нетерпением в последний день этого месяца мы ждем прихода заграничного, но на сто процентов молодежного, праздника под названием "Хэллоуин". И в-четвертых, у меня появился новый интересный приятель по имени Сашка.
Это-то, пожалуй, поглавней всего прочего! У меня много друзей, ведь я очень общительная девчонка. Но Сашка отличается от них, он - цыганенок. Мы познакомились на одной из октябрьских дискотек. Сейчас мы с ним сидим в гостях у нашего знакомого - дедушки Анзора.
Дед Анзор, наверное, самый старый цыган поселка, что находится на окраине нашего города. И все у него в доме непростое, а словно заколдованное, с выдумкой.

Алтарь.

Мы собрались идти в лес, который простилался на многие километры сразу за цыганским поселком. Сегодня со мной были мои давние приятели - братишка Валентин и подруга Латона. Надо сказать, что два этих самых дорогих мне человека постоянно конфликтовали друг с другом.
- А как, девчонки, у вас с математикой? - Спросил Валька.
- Нормально, - ответила Латона.
- А вот отгадайте, что будет, если сложить свинью и костер?
- Ничего не будет! - отозвалась Латона, - и эти свиньи с кострами - не математика!
- Будет шашлык! - Сказал Валя самодовольно.
Мой брат был мастером на прикольные загадки.
- Сам ты свиная говядина, - ехидно сказала ему Латона.
- А ты - растрепа! Посмотри, что у тебя на голове! - Весело прокричал ей Валя.

Сновидения.

С утра пораньше Валька пришел ко мне домой. У него болела голова, и он злился.
- Может, сделать стойку на голове? - Спросил он неуверенно. - Кровь прильет к мозгам, и они перестанут болеть.
- Лучше отпили ее, как в цирке, - сказала я и предложила братишке попить свежего чая с конфетами: вдруг от шоколада его головная боль пройдет.
- Хорошее предложение, - одобрил Валя и пошел на кухню ставить чайник.
Спустя некоторое время я услышала свисток чайника: это означало, что он вскипел.
- А знаешь, мне приснился сегодня дурацкий сон! - Неохотно сказал Валька, - как будто вода в колодце стала красной.
Да, я была согласна с Валькой, сон и вправду, дурацкий. В каком еще колодце? У нас в городе и колодцев-то не осталось! Если только в цыганском поселке. Мы сидели на кухне и ожесточенно дули в чашки, ожидая, когда чай остынет.
- А вот отгадай загадку, - предложил мне брат, - чем наши байкеры отличаются от иностранных?
- Чем? - Я знала, что Валькины загадки нельзя было отгадать, если заранее не знать ответа.
- Иностранные байкеры ездят на мотоциклах, а наши - на велосипедах и кричат при этом "дррррын-дрррын..."! - самодовольно сказал он и положил себе в чашку еще сахару.

Знамения.

Ерофеич прыгал на своих коротких лапках по плите. В руках он держал большую двузубую вилку. Он ловко жарил курицу мне на обед. Он был очень старательным домовым. Я смотрела на него и думала: неужели родоначальник нашей семьи, который жил много веков назад, и после смерти стал нашим семейным покровителем - домовым, умел так же вкусно готовить, или эти качества Ерофеич воспитал в себе сам?
Латона с Валей, однако, попросили Ерофеича отвлечься от его занятия и обратить на нас свое драгоценное внимание. Но Ерофеич дожарил птицу, переложил ее на блюдо и только после этого важно выслушал все наши вопросы.
- Что это за знамения? - Спросил Валька.
- И почему все они приснились нам? - Недовольно произнесла Латона.
- И почему Белый колдун снова обрел свою силу? - Добавила я.
Ерофеич почесал за ухом и задумался. Потом он нырнул под кухонный стол. У него там был офис. Мы услышали шум яростной возни. Через некоторое время все стихло. Можно было подумать, что Ерофеич переломал себе лапы, возясь в своей берлоге. Но еще минутой позже он вынырнул к нам с книгой в руках.
- Почитаем, - предложил он, - это волшебная книга, здесь обо всем решительно написано. Стоит задать любой вопрос, как книга ответит на него.

Предложение Ерофеича.

Я пришла из школы очень злая. Наш учитель литературы с дурацким именем Эммануил, постоянно ко мне придирался. Ему не нравилось абсолютно ничего из того, что я делаю. Одевалась я не так, прическа у меня была не такая как надо, друзья у меня были плохие. И сочинения я писала не такие! Какими должны быть мои сочинения, одежда и прическа, Эммануил, однако, не желал объяснять. "Все не та-ак", - омерзительным голосом орал он. В общем, всем было понятно, что придирки эти необоснованные и несправедливые.
И вот недавно я решилась на шутку. Я попросила написать домашнее сочинение свою маму. Моя мама - кандидат филологических наук, "съевшая собаку" на произведениях школьной программы.
Она написала такое крутое сочинение, что Валентин, прочитав его, просто ахнул от восторга:
"Я никогда не думал, что так интересно можно описать этих скучных персонажей!" Но наш разлюбезный Эммануил Сергеевич долго мучался над моим сочинением, а потом вывел мне за грамотность "4", а за содержание "3"! Надо сказать, что ни одной орфографической ошибки в сочинении он не нашел. Но спорить с ним было бесполезно.
Мы с Валей посовещались и пришли к выводу, что если учитель не может отличить работу ученика от работы кандидата наук, то он просто неумный и злой человек.

Лысая гора.

Пылесос, очевидно, знал дорогу на Лысую гору, потому что уверенно летел на север города. Мы втроем поместились на нем верхом друг за дружкой, как на детских качелях. Я и не думала, что корпус моего пылесоса такой вместительный! Должно быть, странно мы выглядели!
- 23 - ноль-ноль, - взглянув на часы, шепнул Валька, когда мы приземлились на поросший низкой травой холм.
Мы посмотрели по сторонам и увидели, что стоим на поляне, окруженной со всех сторон лесом.
- Если здесь лес, то почему гора называется Лысой? - Спросила Латона.
- Не твоего ума дело, - отозвался Валя, ловко замаскировав пылесос в буреломе.
Валя не любил, когда его спрашивали о том, чего он не знал. Однако, сам задавать неразрешимые загадки он обожал.
- Лысая она по традиции, - сказала я, - все шабаши принято проводить на горе под названием Лысая.
Мы спрятались за развалинами какого-то неизвестного строения. Валя расстелил на земле свою куртку, и мы втроем уселись на нее. Был первый день полнолуния. Черные и сизые тучи плыли по небу, но ни одна из них даже краем не коснулась луны. Бушевала непогода. Ветер становился все сильнее и продувал насквозь. Ели раскачивались с такой силой, что, казалось, они не удержаться, а свалятся и придавят нас с друзьями своими стволами и кронами. Небо то и дело озаряли вспышки молний.