Это был день рождения Инфанты. Ей исполнилось ровно двенадцать лет, и солнце ярко светило в дворцовых садах.
Хотя она была настоящая Принцесса, и при том наследная Принцесса Испанская, день рождения у нее был только один за весь год, как и у бедных детей, и потому, естественно, для всей страны было чрезвычайно важно, чтобы погода ради такого дня была хорошая. И погода действительно была очень хорошая.

 

Царский сын собрался жениться, и вся страна ликовала. Он целый год ждал невесты, и она наконец приехала. Она была русская Принцесса и всю дорогу из Финляндии ехала в санях, запряженных шестеркой оленей. Сани имели вид большого золотого лебедя, а между крыльев лебедя возлежала сама маленькая Принцесса. Длинная горностаевая мантия ниспадала до самых ее ножек; на голове у нее была крохотная шапочка из серебряной парчи, и бледна она была, как ледяной дворец, в котором она жила от рождения.

 

Когда мистер Хайрам Б. Отис, американский посол, решил купить Кентервильский замок, все уверяли его, что он делает ужасную глупость,- было достоверно известно, что в замке обитает привидение.
Сам лорд Кентервиль, человек донельзя щепетильный, даже когда дело касалось сущих пустяков, не преминул при составлении купчей предупредить мистера Отиса.

 

Вечером накануне дня Коронации молодой Король сидел один в своей великолепной спальне. Придворные уже удалились, отвешивая ему низкие поклоны согласно чопорным обычаям того времени, и вернулись в Большой Дворцовый Зал, дабы получить последние наставления у Профессора Этикета, — ведь кое-кто из них еще не утратил естественности манер, а вряд ли стоит напоминать, что у царедворца это серьезный, порок.
Юношу — а Король был юношей, которому едва минуло шестнадцать лет — не огорчил уход придворных: с глубоким вздохом облегчения откинулся он на мягкие подушки роскошного ложа и так лежал, приоткрыв рот и глядя перед собою пугливыми глазами, подобно смуглолицему лесному фавну или молодому зверю, который попался в расставленную охотниками западню.

 

Наступило утро. Старая Водяная Крыса высунула свою голову из норы. Глаза-бусинки злобно поглядели на мир, и короткие колючие усы настороженно зашевелились. Рядом в пруду резвились маленькие утята, желтые как канарейки, а их белоснежная мамаша с яркокрасными лапками пыталась научить их держать голову под водой.
- Вы никогда не попадете в приличное общество, - сказала она, - если не научитесь вовремя убирать голову под воду. И она вновь принялась показывать, как это делается. Но утята ни обращали на нее никакого внимания. Похоже, они были так несмышлены, что не понимали, как это важно - попасть в приличное общество.
- Какие непослушные дети! - сказала Крыса. - Их давно пора утопить.
- Ничего подобного, - ответила Утка. - Все мы когда-нибудь начинали, просто у родителей обычно не хватает терпения.
- Не знаю, не знаю, - сказала Крыса. - Признаться, я в этом мало смыслю: я не создана для семьи. Любовь хороша в своем роде, но дружба достойней. В этом мире я не знаю ничего благородней преданной дружбы. Впрочем, такое встречается слишком редко.
- Скажите на милость, а каким же должен быть преданный друг? - спросила пестрая коноплянка. Она сидела рядом на ивовой веточке и слышала весь разговор.
- Вот, вот! И мне бы очень хотелось это узнать, - сказала Утка и опустила голову в воду, подавая детям хороший пример.
- Дурацкий вопрос! - проворчала Крыса. - На то он и преданный друг, чтобы быть мне преданным.

 

Королевский дворец шумел, как разбуженный улей. Служанки мыли окна, лакеи украшали комнаты цветами, а стражники начищали до блеска свои заржавевшие сабли. Все готовились к свадьбе молодого принца. Целый год Принц ждал свою невесту. Она ехала из далекой России, и только сегодня заснеженные сани примчали ее в город. Шестерка красавцев-оленей без устали везла Принцессу от самой Финляндии. Сани были похожи на серебряного лебедя, а между крыльями у него сидела невеста. На голову ее был надет маленький серебряный венец, а длинная мантия из горностая спадала от плеч до земли. Она была бела, как снег на ее родине.
"Точь-в-точь белая роза", - восхищались горожане и бросали цветы к ее ногам.
У ворот замка ее уже ждал Принц. Он опустился на одно колено и поцеловал руку своей невесты. "Ваш портрет был красив, но вы прекрасна", - промолвил он. И нежный румянец покрыл лицо Принцессы. "Белая роза стала алой", - шепнул своему соседу юный паж. И уже вечером в замке только и было слышно: "Белая роза, алая роза". Король повелел увеличить вдвое жалованье пажу. Впрочем, он никакого жалованья никогда не получал, поэтому и проку ему от этого не было. Зато какая честь! Портрет пажа напечатала Придворная Газета.
Через три дня праздновали свадьбу. Жених с невестой рука об руку прошествовали в парадную залу, украшенную пурпурным бархатом и драгоценным жемчугом. Заиграли Королевские Музыканты, и начался свадебный пир. Принц и Принцесса сидели во главе стола, а перед ними стояли две чаши из волшебного хрусталя. Только тот, кто любит по-настоящему может пить из такой чаши. Стоит к ней прикоснуться лживым устам, как стекло тускнеет, а прекрасное королевское вино превращается в мутную воду.
"Они чисты, как этот хрусталь!" - воскликнул юный паж, и король еще раз удвоил его жалованье. "Ах!" - сказали придворные.

 

Однажды утром старая Водяная Крыса высунула голову из своей норы. Глаза у нее были как блестящие бусинки, усы серые и жесткие, а черный хвост ее походил на длинный резиновый шнур. Маленькие утята плавали в пруду, желтые, точно канарейки, а их мать, белая-пребелая, с ярко-красными лапами, старалась научить их стоять в воде вниз головой.
— Если вы не научитесь стоять на голове, вас никогда не примут в хорошее общество, — приговаривала она и время от времени показывала им, как это делается.

Каждый вечер выходил молодой Рыбак на ловлю и забрасывал в море сети.
Когда ветер был береговой, у Рыбака ничего не ловилось или ловилось, но мало, потому что это злобный ветер, у него черные крылья, и буйные волны вздымаются навстречу ему. Но когда ветер был с моря, рыба поднималась из глубин, сама заплывала в сети, и Рыбак относил ее на рынок и там продавал ее.

 

— Она сказала, что будет танцевать со мной, если я принесу ей красных роз, — воскликнул молодой Студент, — но в моем саду нет ни одной красной розы.
Его услышал Соловей, в своем гнезде на Дубе, и, удивленный, выглянул из листвы.
— Ни единой красной розы во всем моем саду! — продолжал сетовать Студент, и его прекрасные глаза наполнились слезами. — Ах, от каких пустяков зависит порою счастье! Я прочел все, что написали мудрые люди, я постиг все тайны философии, — а жизнь моя разбита из-за того только, что у меня нет красной розы.