Набродили, наследили звери на снегу. Не сразу поймёшь, что тут было.
Налево под кустом начинается заячий след. От задних лап следок вытянутый, длинный; от передних - круглый, маленький. Пошёл заячий след по полю. По одну сторону его - другой след, побольше; в снегу от когтей дырки лисий след. А по другую сторону заячьего следа ещё след: тоже лисий, только назад ведёт.

 

Сидит Старик, чай пьет. Не пустой пьет - молоком белит. Летит мимо Сова.
- Здорово, - говорит, - друг!
А Старик ей:
- Ты, Сова, - отчаянная голова, уши торчком, нос крючком. Ты от солнца хоронишься, людей сторонишься, - какой я тебе друг?
Рассердилась Сова.
- Ладно же, - говорит, - старый! Не стану по ночам к тебе на луг летать, мышей ловить, - сам лови.

Когда мне было десять лет, я прожил целую зиму в деревне.
Я бегал по лесу, выслеживал птиц и узнавал разные интересные подробности их жизни. Это было моим любимым занятием, и я очень скучал, когда что-нибудь мешало моим прогулкам.
Но вот ударили февральские морозы. Поднялась сильная метель.
Отец долго не выпускал меня из дому. Время тянулось ужасно медленно.

 

Здорово мне захотелось добыть белую куропатку. В наших местах это редкая дичь. Подпускают они близко, да всегда так неожиданно, с лаем срываются, что каждый раз вздрогнешь, а пока сообразишь, что да как, они уже далеко. Ну, и смажешь, конечно.
А вот Кузя-пастушонок нет-нет да и принесёт из лесу, где лошадей пасёт, две-три штуки. И ружьё-то у него — бердана какая-то допотопная, вся в дырьях, на двадцать шагов с подбегом бьёт. А вот, поди ж ты!
Всё-таки я у него выпытал, как это он ухитряется.

 

Стоял в лесу дуб. Толстый-претолстый, старый-престарый. Прилетел Дятел пёстрый, шапка красная, нос вострый.
По стволу скок-поскок, носом стук-постук - выстукал, выслушал и давай дырку долбить. Долбил-долбил, долбил-долбил - выдолбил глубокое дупло. Лето в нём пожил, детей вывел и улетел.
Миновала зима, опять лето пришло.
Узнал про то дупло Скворец. Прилетел. Видит - дуб, в дубу - дырка. Чем Скворцу не теремок?
Спрашивает:

 

Жил в лесу Тетерев, Терентием звали.
Летом ему хорошо было: в траве, в густой листве от злых глаз прятался. А пришла зима, облетели кусты и деревья - и схорониться негде.
Вот звери лесные, злые, и заспорили, кому теперь Терентий-Тетерев на обед достанется. Лисица говорит - ей. Куница говорит - ей.
Лисица говорит:
- Терентий спать на землю сядет, в кусту. Летом его в кусту не видно, а нынче - вот он. Я понизу промышляю, я его и съем.
А Куница говорит:

Пришла осень, и мой подсолнух поспел. Я пошёл срезать его, а Ирка за мной увязалась. Я ей говорю:
— Всё равно я семечки себе возьму: ведь подсолнух мой.
А она говорит:
— Нет, мой!
Я говорю:
— Как это так — твой? Здравствуйте! Я его посадил. И загородку кругом сделал, чтобы не сломали. Значит, мой.
Она мне:

 

Мухолов-Тонконос сидел на ветке и смотрел по сторонам. Как только полетит мимо муха или бабочка, он сейчас же погонится за ней, поймает и проглотит. Потом опять сидит на ветке и опять ждет, высматривает. Увидал поблизости дубоноса и стал жаловаться ему на свое горькое житье.
- Очень уж мне утомительно, - говорит, - пропитание себе добывать. Целый день трудишься-трудишься, ни отдыха, ни покоя не знаешь, а все впроголодь живешь. Сам подумай: сколько мошек надо поймать, чтобы сытым быть. А зернышки клевать я не могу: нос у меня слишком тонок.
- Да, твой нос никуда не годится! - сказал Дубонос. - То ли дело мой! Я им вишневую косточку, как скорлупу, раскусываю. Сидишь на месте и клюешь ягоды. Вот бы тебе такой нос.

 

Прилетела Муха к Человеку и говорит:
- Ты хозяин над всеми зверями, ты всё можешь сделать. Сделай мне хвост.
- А зачем тебе хвост? - говорит Человек.
- А затем мне хвост, - говорит Муха, - зачем он у всех зверей, - для красоты.
- Я таких зверей не знаю, у которых хвост для красоты. А ты и без хвоста хорошо живешь.

 

Очень. Хитрый Лис думает: "Утки в отлет собрались. Дай-ка схожу на речку - утятинкой раздобудусь!.
Подкрался из-за куста, видит: правда, целая стая уток у берега. Одна Уточка стоит под самым кустом, лапкой перья в крыле перебирает. Лис хвать ее за крыло! Со всех силенок рванулась Уточка. Оставила перья у Лиса в зубах.
"Ах ты!.. - Лис думает. - Вырвалась как..."

 

Да что я все про птиц да про птиц!
В прятки ведь и зверь рыскучий и гад ползучий умеют играть. Спросите-ка вот нашего Ваню, - того самого, что зайца, косого-то Саньку, тогда напугался, - он знает.
С того случая, с зайца-то, его девочнки Храбрым Ваней прозвали. задразнили парнишку. А он возьми да и пойди храбрость свою доказывать.
Есть у нас в лесу место, куда ребята не ходят, - опасаются. Сырое место: тут ручей бежит и весной разливается, затопляет лес. Кочки, осока, желтые цветы, просто сказать - болото. Прозывается - Гаденьячье. И не зря: как ни пойдешь, всегда тут две-три гадюки увидишь. Любят они это место.

Мухолов-Тонконос сидел на ветке и смотрел по сторонам. Как только полетит мимо муха или бабочка, он сейчас же погонится за ней, поймает и проглотит. Потом опять сидит на ветке и опять ждет, высматривает. Увидал поблизости дубоноса и стал жаловаться ему на свое горькое житье.
- Очень уж мне утомительно, - говорит, - пропитание себе добывать. Целый день трудишься-трудишься, ни отдыха, ни покоя не знаешь, а все впроголодь живешь. Сам подумай: сколько мошек надо поймать, чтобы сытым быть. А зернышки клевать я не могу: нос у меня слишком тонок.

В лесах Якутии зимой появилась чёрная лисица.
Чёрные лисицы бывают очень редко. И шкура их стоит дороже всех других мехов.
Вот все охотники сейчас же бросили стрелять белок, даже соболей, и стали гоняться за одной этой лисицей.
Чёрный мех на снегу издалека виден. Чёрной лисице надо быть очень хитрой, чтобы спасти свою шкуру. И она была такая хитрая, что никого к себе не подпускала на выстрел и не шла ни в одну ловушку.

 

Весной было у нас в колхозе собрание. Деда Панфилыча поставили на птицеферму, Ванюшку - на школьный огород. Караульщиками.
- Должность самая почетная, - сказал председатель, - общественное добро охранять.
- И ружье будет? - спросил Ванюшка.
- Эва тебе чего!.. Ружье? - удивился председатель.
Огорчился Ванюшка:
- С ружьем-то бы оно способнее. С ружья ка-ак жахнешь, дак...