Почва в лесу пропиталась влагой. Однако на песчаном пригорке было сухо. За день земля прогрелась, поэтому по своим неприметным тропам уже бегали трудолюбивые муравьи.
На осыпавшемся склоне, за корягой, темнел вход в нору. Место казалось заброшенным. Но однажды, ближе к вечеру, из норы высунулся длинный нос. Барсук поводил им из стороны в сторону, принюхался и лишь затем покинул своё зимнее убежище.
- Так-так… - произнёс он, оглядевшись. – Тепло. Птички поют. И пахнет хорошо. Листвой прелой.
Тотчас же из-за пригорка выглянула лисица. Умильно посмотрев на барсука, она пропела:
- Апрель уже… Вы в этом году что-то долго спали.
Иногда ей приходилось забираться в барсучью нору, чтобы переждать непогоду или опасность. И хотя нора была большой, барсук вполне мог прогнать незваную гостью. Потому-то лиса улыбнулась и льстиво добавила:

Все песцы, живущие на холмах, сбились в группу и уже третий день вели себя очень беспокойно. Они метались вдоль реки, лаяли и визжали.
Молодой песец знал, что это значит. Ему самому очень хотелось завыть. Но тогда он вольётся в группу и вновь, как в прошлую осень, побежит со всеми на юг. По сугробам, через препятствия. Они будут бежать день и ночь. Часто взлаивая и подвывая. Если на их пути попадётся река, то все они бросятся в воду и поплывут. И будет страшно, потому что некоторые звери погибнут. Или течение унесёт их на север, прямо в огромную пасть ледовитого океана.
Об океане рассказывала мама, когда песец и все его многочисленные братья и сёстры жили с родителями в большой и тёплой норе, похожей на запутанный лабиринт.

В солнечный летний денёк прискакал зайчик к озеру. И к воде наклонился, чтобы попить. А у самого дна кто-то сидит.
Сначала зайчик от страха глаза закрыл. Стоит и трясётся, ждёт, что дальше будет. Однако ничего ужасного не произошло, этот кто-то из озера не выскочил. Кто же в жару из воды вылезет, догадался зайчик и один глаз приоткрыл. А никого и нет. Уплыл, видно, зверь, обрадовался зайчик и голову к воде склонил. И замер от испуга. Потому что рядом со своим носом увидел он того самого зверя.
- Ой!!!- простонал зайчик.
Да и как не застонешь, если нужно дёру давать, а лапы словно к земле приросли.
Долго зайчик стоял, не двигаясь, пока шея не заболела. И лишь тогда головой мотнул. Смотрит, а зверь ему кивает и глядит по-доброму, не как волк или лиса.

Хомяк проснулся и сразу же услышал подозрительный шум. Сомнений быть не могло – кто-то хозяйничал в его кладовке.
- Грызут зерно?! – предположил он. – А если грабитель уже добрался до моей картошки?!
И хомяк кинулся в кладовку. Там он обнаружил своего старого приятеля – чёрного хомяка. Увидев хозяина, тот перестал есть.
- Вон отсюда! – закричал хомяк.
В ответ воришка оскалил зубы. Тогда разгневанный хозяин прыгнул к обидчику.
Когда вор был изгнан, хомяк привёл себя в порядок, плотно перекусил и отправился посмотреть, что творится там, наверху. Все наклонные ходы, ведущие к поверхности, он ещё осенью забил землёй. Поэтому ему пришлось карабкаться по вертикальному коридору.
А наверху было темно и сыро. Облака затянули небо, поэтому всё вокруг казалось нереально мрачным.
- Январь, а погода такая, будто весна скоро наступит, - пробурчал хомяк.

Хомяк проснулся и сразу же услышал подозрительный шум. Сомнений быть не могло – кто-то хозяйничал в его кладовке.
- Грызут зерно?! – предположил он. – А если грабитель уже добрался до моей картошки?!
И хомяк кинулся в кладовку. Там он обнаружил своего старого приятеля – чёрного хомяка. Увидев хозяина, тот перестал есть.
- Вон отсюда! – закричал хомяк.
В ответ воришка оскалил зубы. Тогда разгневанный хозяин прыгнул к обидчику.
Когда вор был изгнан, хомяк привёл себя в порядок, плотно перекусил и отправился посмотреть, что творится там, наверху. Все наклонные ходы, ведущие к поверхности, он ещё осенью забил землёй. Поэтому ему пришлось карабкаться по вертикальному коридору.
А наверху было темно и сыро. Облака затянули небо, поэтому всё вокруг казалось нереально мрачным.
- Январь, а погода такая, будто весна скоро наступит, - пробурчал хомяк.

Едва зайчик собрался перекусить, как в лесу раздался громкий крик.
- Весна! Весна! Весна пришла!
- С чего бы это?! - фыркнул зайчик. – Вон сугробы какие...
Тотчас же сорока, которая, треща, перелетала с дерева на дерево, села на ветку прямо над его ушами и затараторила:
- Ну что за молодёжь! Ничему не верит! А мне, между прочим, сама ворона по секрету сказала, что сегодня настоящая весна пришла. А-стро-но-ми-чес-кая!
Хотел зайчик о весне спросить, но не тут-то было - сорокин голос уже откуда-то издалека доносится. «А если она не обманывает?! – испугался он. - Пропаду тогда в белой шубке!» Принялся зайчик осину грызть, но кора показалась ему невкусной. Вспомнилось, как неожиданно зима наступила! То лес был тёмным, грязным, а то вдруг снег посыпал! Ой как страшно было, пока шубка не побелела!

Если смотреть на воду сверху, то кажется, будто она блестит. Когда под тобой море, это понятно. Но море, которое люди называют Средиземным, осталось далеко позади.
Теперь до родных мест всего день полёта. Однако внизу по-прежнему – водная гладь. Неожиданно из-за кустов выплыло маленькое брёвнышко, на одном конце которого жались друг к другу три зайца, а на другом сидела мокрая лиса. От удивления цапля выдохнула резкое: «Кррянк!» Впрочем, во время стихийных бедствий подобные картины – не редкость.
«Хорошо, что моё гнездо – высоко на дереве», – подумала цапля и усерднее замахала крыльями.
Вскоре показался Большой лес. Завидев его, цапля обрадовалась: уже давно рассвело, нужно было опускаться на днёвку.

Снега-то, снега сколько выпало! Тяжело теперь ходить по лесу.
Доковылял глухарь до высокой сосны и взлетел на ветку, чтобы пообедать. Ох и вкусна сосновая хвоя! А едва насытился, начал по сторонам поглядывать. И вдруг увидел на ели, что росла по соседству, работа кипит.
– Это кто в январе гнездо вьёт? – удивился он.
– Мы! Мы! – закричала пара клестов. – Вот решили от стаи отделиться и пожить самостоятельно.
Нахохлившись, глухарь пробурчал:
– Весны бы дождались!

За окном громко смеялись, на шторе танцевали цветные блики, раздавался треск петард. Все готовились встречать Новый год, и только в их квартире уже выключили свет.
А что ещё можно ждать от родителей?
Вере, видите ли, пора спать, отец с подработки вернулся лишь к ужину, а мама в последнее время постоянно жаловалась на усталость. Когда она объявила, что они не будут сидеть до двенадцати, Ваня возмутился. Он и так был не в духе, получив в подарок всего-навсего книгу. Хотя думать, будто ему купят компьютер, не приходилось: несколько месяцев назад отец потерял работу.
- А давай украсим ёлочку! – вдруг прошептала Вера.
Ваня свесился со своего второго этажа кровати и строго спросил:
- Ты чего не спишь?
- Хочу посмотреть на Деда Мороза.

- Ой как зябко! – прочирикала маленькая синичка и перепрыгнула с ветки на ветку.
- Это кому тут холодно? – тотчас отозвалась сизая ворона.
Она сидела на той же берёзе и делала вид, будто крепко спит. Хотя на самом деле внимательно следила за людьми, проходившими мимо. От испуга синичка клюнула ветку, словно надеясь найти вкусного жучка, но только собралась упорхнуть, как ворона продолжила:
- На улице минус десять, не больше…И что за молодёжь пошла?! Вот в наше время…
Надо было улетать, но синичке стало интересно, и она спросила:
- А что такое минус десять?
- Как бы это объяснить…- каркнула ворона, после чего нахохлилась и застыла.

Знаете ли вы, что моржи любят петь? Не верите? И напрасно!
Обычно люди, которым повезло услышать голоса этих морских великанов, говорят: «Моржи мычат, булькают, кашляют, ворчат и даже ревут». Но это потому, что люди привыкли слышать мычание, кашель, бульканье…
Моржонок, о котором я хочу рассказать, был таким же, как все его сверстники. Соревновался с друзьями, кто глубже нырнёт и дольше продержится под водой. Хвастался своими пока ещё маленькими бивнями. На завтрак, обед и ужин пил вкусное молоко. И, разумеется, очень любил петь. Но когда он запел в первый раз, друзья принялись вращать глазами, а потом закричали:
- Тебе медведь на ухо наступил!

Если перейти по железному мосту через Нею, бурливую и торопливую лишь в дни весеннего паводка, повернуть направо и обогнуть участки, которые летом зеленеют картофельной ботвой, то обязательно выйдешь к тихой заводи. И увидишь остров. Попасть на него нетрудно – лодка не требуется. Достаточно обычных резиновых сапог.
Однако ходят на остров редко. Лес там такой же, как и в округе. Разве что много корявых раскидистых вётел. Да ещё – только об этом, чур, молчок – растут грибы, красавцы-рыжики.
Пока об этом грибном чуде знают единицы. А уж о том, что остров – обитаемый, не знает вовсе никто.
Давным-давно, когда ни железной дороги, ни города Неи не было и в проекте, поселился на острове лесовик по прозвищу Рыжик. Назвали его так потому, что из-под любимого серого картуза у него торчали огненно-рыжие вихры. И хотя недавно лесовику исполнилось сто пятьдесят, и в его курчавой бороде появились седые пряди, однако был он бодр и весел, лёгок на ногу, к тому же часто улыбался, пряча в морщинки солнечные конопушки. А ещё очень любил свистеть, как птицы. Только вот почему-то не нравилось лесовику, когда на острове появлялись люди.

На пушистом, только вчера выпавшем снеге чётко выделялась цепочка следов. Дойдя до них, соболь остановился. Чтобы понять, кто здесь прошёл, достаточно было одного взгляда.
– Опять этот горностай! – возмутился он.
Наглеца, который уже не в первый раз забегал на чужой участок, следовало догнать и проучить. И соболь кинулся в погоню. Вскоре он увидел горностая. Тот, забыв об осторожности, увлечённо копался в снегу. Ну кто сдержится при виде такого безобразия? И соболь закричал:
– Да как ты смеешь ловить моих мышей?!
Горностай оглянулся, заметил более крупного и сильного противника и припустил прочь. Соболь гнался за ним до границы своих владений и успокоился лишь тогда, когда горностай покинул его территорию. Протявкав вслед наглецу:
– Попадись мне ещё! – он повернул назад.
Теперь можно было и пообедать, поэтому соболь бежал не спеша, прислушиваясь и принюхиваясь к лесу. Вскоре он заметил мышкующую лису. Вся превратившись в слух, она застыла на лесной прогалине. Внезапно рыжая плутовка встрепенулась и мгновенно закопалась в сугроб. Услышала, как под снегом пискнула мышь, догадался соболь.

- Скоро летим на юг, - сказала мама-журавлиха.
- Зачем? – не выдержал журавлёнок. – Почему?
Эти вопросы он хотел задать ещё утром, когда стая собралась на болоте, чтобы обсудить день будущего отлёта. Однако прервать разговор старых опытных птиц малыш не посмел. Ведь это было бы так невежливо!
- Потому что мы – птицы перелётные. И осенью должны покидать родину, чтобы переждать холода в тёплых странах, - ответила мама.
- Смотри как хорошо вокруг! – не согласился сын. – Красиво и тепло!
- А недавно моросил противный дождь. Целую неделю.
Журавлёнок опустил голову. Тогда неожиданно похолодало. И дожди были какими-то другими, не как прежде. И всё же улетать ему совершенно не хотелось. Поэтому он воскликнул:

- Ага, я проснулась… - зевнула белка, вытащила кусок лишайника, которым был закрыт выход из гнезда, и выглянула наружу.
То, что мороз отпустил, чувствовалось сразу.
- Отлично, - процокала белка, - пора подкрепиться, – и прыгнула на толстый сук, в основании которого находилось её гнездо.
Сначала из-под отставшей коры был вытащен сухой гриб. И быстренько съеден. Однако припасы да ещё в суровую зиму нужно экономить, поэтому она сорвала одну шишку, другую… Но тут ей показалось, будто в сугробе под елью кто-то шевелится.
- И ничуть мне не интересно, - сказала любопытная белка, - ну совершенно всё равно, кто там сидит…
И устремилась вниз.